Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав.

Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити.

@темы: Церковь, праздники

@темы: Церковь

@темы: Церковь

@темы: Церковь

Название: Богиня
Фандом: Миры Крестоманси
Автор: cygne
Герои, пейринг: Милли
Размер: мири
Жанр: POV, пропущенная сцена
Рейтинг: G
Тип: джен
Посвящение: Для  Яблочная Королева. Не совсем то, что ты хотела, но уж что вышло, то вышло
Саммари: Если тебя избрали Живой Богиней, это вовсе не значит, что тебе повезло.

читать дальшеМне было скучно. То есть СКУЧНО. Когда я была младше, жрицы часто играли со мной, развлекали всем, чем только можно, лишь бы я не плакала. Но теперь они, видимо, считали, что я слишком большая для подобного, и чаще всего я проводила свободное время в компании кошек. Или в одиночестве.
Я пробовала брать книги из библиотеки храма, но все они были либо учебными, либо священными. Скучно. Какой смысл быть Живой Ашет, если твои дни проходят в медленно тянущейся тоске?
Тут я одернула себя, прогоняя нечестивые мысли. Мне оказали великую честь, избрав Живой Богиней, и я должна быть благодарна. Вздохнув, я обвела взглядом свою спальню. В отличие от внешнего двора, сюда не заглядывало солнце, и потому было прохладнее, чем в остальных частях храма.
Плюхнувшись на подушки – и вызвав резким движением перезвон украшений, – я задумалась о том, как меня выбрали. Жрицы никогда не рассказывали об этом. Я только знала, что выбирают непременно девочку с особой отметиной на ступне – в виде кошки. Повернув ногу, я в который раз принялась рассматривать родимое пятно. Если честно, не очень-то оно походило на кошку. Но жрицам виднее, наверное.
Я совсем не помнила дома, в котором жила до храма, и родителей – была тогда слишком маленькой, – лишь какие-то смутные образы остались в голове. Запах пшеничных лепешек и фруктового чая, просторная светлая комната, женщина с круглым лицом и самой очаровательной на свете улыбкой, чьи-то сильные руки. А еще я помню, как плакала, когда жрицы забирали меня, и цеплялась за ту женщину. А она улыбалась сквозь слезы и что-то говорила. Я не помню, что именно, но, наверное, пыталась меня успокоить.
Интересно, родители вспоминают меня? Может быть, ходят на Празднество, когда меня провозят по городу, чтобы благословить народ? А я даже не смогу ни разглядеть, ни узнать их в толпе. Они, наверное, гордятся, что их дочь избрали Живой Богиней.
Празднества я любила и весь год с нетерпением их ждала. Во-первых, это единственный день в году, когда я покидала храм и могла увидеть других людей. А во-вторых, так интересно, когда все эти нарядные люди пытаются прикоснуться ко мне, чтобы получить благословение Богини, смотрят с таким почтением и обожанием. Столько звуков и красок! Правда, потом всегда немного болела голова с непривычки. Но оно того стоило.
Мои размышления вдруг прервал шум со двора. Я нахмурилась, подумав, что противный Трогмортен опять терроризирует остальных кошек. Занавесь на входе колыхнулась, и вбежала Бети. Она так неслась, будто ее кто-то преследует. «Точно, Трогмортен», – подумала я, подхватывая Бети на руки.
– Тихо, моя хорошая, – прошептала я, погладив мою любимицу. – Здесь противный кот точно тебя не достанет.
Но вот того, что произошло затем, я точно не ожидала. Занавесь отлетела в сторону, и в моей спальне появился мальчик. Высокий, темноволосый, старше меня, но ненамного. Он резко остановился, быстро моргая – явно ничего не видел из-за того, что попал в полумрак с яркого солнца. Я была так поражена, что на мгновение онемела. Ни разу в жизни я еще не видела мальчиков так близко. Вообще никого не видела, кроме жриц. А потом пришло возмущение. Он не имеет права здесь быть! В эту часть храма запрещено входить посторонним!
Я вскочила, по-прежнему держа Бети на руках, и спросила так грозно, как могла:
– Кто ты такой? Ты не должен здесь быть.
Нахальный мальчишка нисколько не испугался и дерзко ответил:
– А ты кто? – и прищурился, пытаясь разглядеть меня, по-прежнему плохо видя.
Вот же наглец. Еще больше меня возмутило, когда он заявил, что всего лишь хотел поймать кошку. Кошку из храма Ашет! Всего лишь! Не говоря уже о том, что гнался он за Бети. Уж кого-кого, а Бети отдавать ему я не собиралась.
Но чем больше мы разговаривали, тем интереснее начинал он мне казаться. Да во имя Ашет, он пришел из другого мира – уже один этот факт был интересней всей моей жизни! А уж когда он сказал, что спокойно может прийти и уйти сквозь стену… В моей голове тут же родился план. Ему нужна кошка? Прекрасно. Избавлюсь от противного Трогмортена и потребую за него выкуп.
Книги из другого мира. Да я о таком и мечтать не смела!
Мальчик – его звали Кристофер – быстро согласился на мои условия и мы отправились ловить Трогмортена. Это было сложно – Трогмортен, конечно же, отбивался, как настоящий демон, – но я справилась. Никому еще не удавалось уйти от Живой Ашет! Кристофер посмотрел на меня с уважением, и это было приятно.
А потом всё пошло наперекосяк.
Меня позвала матушка Праудфут, и я вынуждена была уйти.
И тут поднялась суматоха: беготня, крики «Держите вора!» и призывание Руки Ашет.
– Что происходит? – встревоженно спросила я у матушки Праудфут.
– В храм проник посторонний – хотел украсть кота, – ответила та и успокаивающе улыбнулась мне: – Но ты не бойся, Богиня, дорогая, вора поймают и накажут.
Боялась-то я как раз именно этого: что его поймают. Но матушке Праудфут такого, конечно, сказать не могла. А потому просто кивнула, постаравшись сделать вид, будто мне это не интересно. Она в любом случае не обратила внимания на мое настроение – поспешно ушла навлечь Руку Ашет на вора.
Некоторое время я ждала, прислушиваясь к топоту, разносившимся по всему храму воплям Трогмортена и людским крикам. Потом всё стихло, и я невольно нервно сцепила руки, гадая, что там происходит. Удалось Кристоферу сбежать, или его поймали?
Когда матушка Праудфут вернулась, широко шагая, я тут же подскочила с подушек, уставившись на нее с немым вопросом.
– Всё в порядке, Богиня, – торжественно сообщила она. – Вор пойман и наказан. Рука Ашет поразила его.
Мне стоило громадных усилий воли не показать своего разочарования и постараться изобразить довольную улыбку. Вот и всё – не будет мне никаких книг из другого мира! Ну, и Кристофера было жаль.
И снова потянулись мои скучные однообразные дни. Наверное, я разгневала Ашет своим желанием получить что-то из другого мира. Наверное, нельзя было так делать. Ну, или тем, что самовольно отдала храмового кота. Второе вероятнее.
Я пыталась утешиться мыслью, которую мне подкинул Кристофер: когда я вырасту, я перестану быть Живой Ашет, поскольку Богиня всегда должна быть девочкой. А значит, надо лишь потерпеть несколько лет, и я получу свободу. По крайней мере, есть чего ждать.

А потом Кристофер вдруг вернулся и принес книги. Я пришла от них в такой восторг, что забыла спросить, как он сумел выжить. Кристофер что-то сказал по какой-то языческий праздник – я не слушала, если честно, я наслаждалась своим сокровищем. Как бы только не прочитать их все залпом, а растянуть удовольствие… Ну, на неделю хотя бы. Что я буду делать, когда неделя закончится, я старалась не думать.
И тут Кристофер заявил:
– Я купил тебе первые пять.
– Хочешь сказать, есть еще? – пораженно воскликнула я и жадно спросила: – Сколько?
– Я не считал, – пожал плечами Кристофер. – Около пяти.
С ума сойти! Я должна была заполучить оставшиеся книги. Чего бы это ни стоило.
– Хочешь еще кошку? – спросила я.
Но он отказался. Тогда я предложила ему взамен один из своих браслетов. Потому что больше предложить мне было нечего. Кристофер явно не понимал моего восторга и пытался отказаться от платы. Он-то, счастливчик, мог в любое время достать любую книгу, какую захочет. «Может, они тебе еще не понравятся». Надо такое сказать! Книги из другого мира по определению не могут не понравиться – просто потому что они из другого мира. Ну, и потому что займут мое время и избавят от скуки.
Я видела, Кристофер посчитал меня странной. Но мне было всё равно. Пусть думает, что хочет, лишь бы на сделку согласился.
Браслет снимался с трудом – наверное, оттого что я нервничала и торопилось. И всё оказалось зря. Стоило Кристоферу прикоснуться к браслету, как он просто провалился сквозь пол – будто резко стал бестелесным. Сначала я расстроилась – значит, других книг не будет. Потом испугалась – а вдруг Ашет посчитала, что я не должна получать эти книги?
Некоторое время я размышляла, что мне делать. Попробовать спросить Ашет? Сразу избавиться от книг? Нет, избавиться от них я точно не могла, не прочитав хотя бы разочек. И по той же причине не хотела обращаться к Ашет. Сначала прочитаю – а потом посмотрим. До тех пор, пока она явно не запретила, можно считать, что разрешила.
Книги оказались еще интереснее, чем я ожидала. Теперь всё время, не занятое уроками и службами, я проводила с книгами в своей спальне. Правда, приходилось прятать их от матушки Праудфут и других жриц – они бы меня точно за это по головке не погладили и, наверняка, всё отняли бы, – но я быстро придумала себе отличный тайник.
Мне открылся целый незнакомый мир. Абсолютно волшебный. Я будто сама побывала в Ловудском пансионе: вместе с Милли заводила подруг, играла, учила уроки, ссорилась, мирилась и противостояла вредной Дельфинии. Я плакала с Милли, радовалась с Милли, боялась с Милли, надеялась с Милли. И, о, как бы мне хотелось самой оказаться в таком пансионе!
Это были самые счастливые дни в моей жизни.

Я полностью погрузилась в «Звездный час Милли» – это была последняя книга, и мне хотелось растянуть удовольствие подольше, – когда со стороны внешнего двора раздались тихие шаги. Испуганно подпрыгнув, я поспешно сунула книгу под подушки. Но, увидев пришедшего, облегченно выдохнула. Кристофер.
– Больше никогда не входи так тихо, иначе я моментально стану Мертвой Ашет! – проворчала я, однако на самом деле была рада его видеть и, к собственному удивлению, не только из-за книг.
С ним было интересно просто болтать. В конце концов, он был единственным сверстником, с которым я когда-либо общалась.
Кристофер заверил меня, что исчез в прошлый раз вовсе не потому, что Ашет не хотела, чтобы я получила эти книги. Просто Трогмортен оказался на самом деле очень ценный, и мне не надо было ничего доплачивать. Напротив – он оставался должен. Это радовало. Значит, можно будет попросить еще.
И только быстро перебрав книги и убедившись, что Милли все-таки станет старостой, я вспомнила то, о чем собиралась спросить еще в прошлый раз:
– Что случилось, когда ты забрал Трогмортена? Матушка Праудфут сказала, что Рука Ашет убила вора.
– Они пытались, – ответил Кристофер.
Кажется, он чувствовал себя неуютно. Я восхитилась его храбростью и честностью. Вернуться в то место, где тебя чуть не убили и наверняка попытаются убить снова, если поймают, только для того, чтобы выполнить обещание – это достойный поступок. Мне захотелось его чем-нибудь отблагодарить. Но что я могла предложить?
И тут меня озарило.
– Ты хотел бы награду? – спросила я.
Кажется, Кристофер не очень-то верил, что я могу предложить ему что-то действительно ценное, поскольку отвечал с явной осторожностью. Ничего, он еще передумает, когда увидит, что я придумала.
Заранее предвкушая его реакцию, я повела Кристофера в Святилище. Вообще-то ему не полагалось там находиться, но я решила, что он заслужил. В конце концов, я Живая Ашет и имею право решать, кому показывать свою вторую личность.
К моему глубокому разочарованию, Кристофер нисколько не впечатлился. Он смотрел на статую Ашет с таким видом, будто его жестоко разыграли. Может, он просто не понял, какой чести удостоился? Я попыталась объяснить:
– Это Ашет. Она – это я, и я – это она. И это ее Божественный Вид. Я подумала, тебе понравится познакомиться со мной такой, какая я есть на самом деле.
Кристофер старался быть вежливым, но я видела, что на самом деле, ему не понравилось. Ни малейшего восхищения. А с другой стороны – что взять с язычника? Он ведь даже не верил, что Ашет – настоящая. Я это чувствовала.
Зато он внезапно заинтересовался тем, как делать глупое выражение лица на уроках. И тут же оживился. Таким он нравился мне гораздо больше – без этого недоуменного выражения «Какая же ты все-таки странная». И я бы поддержала тему, если бы не внезапное появление матушки Праудфут, загадочным образом прознавшей, что я пошла в Святилище. У этой женщины просто нюх на то, чем я занимаюсь.
Кристофер запаниковал. А кто бы не запаниковал на его месте? А я вдруг поняла во внезапном озарении: в прошлый раз он пропал просто потому, что прикоснулся к моему браслету. Я принялась отчаянно его стаскивать, но проклятая побрякушка никак не хотела сниматься. Мы не успевали. Тогда я просто схватила ладонь Кристофера и приложила к своим украшениям. Он тут же исчез, как в прошлый раз. Я облегченно выдохнула. Получилось! Я не ошиблась в своем предположении. И запоздало испугалась: вот была бы жуть, если бы ошиблась!
– Что ты здесь делаешь, Богиня, в такой час? – спросила матушка Праудфут, появляясь из-за статуи.
Я постаралась изобразить самый невинный вид и само собой разумеющимся тоном ответила:
– Пришла помолиться.
Матушка Праудфут с улыбкой покачала головой:
– Похвальное желание. Но всё же не стоит ходить в Святилище в неурочное время. Ты знаешь, как строга Ашет.
Я кивнула и пообещала:
– Больше не буду.
После чего убежала во двор к кошкам. Меня разбирала досада: если бы не матушка Праудфут, мы могли бы поболтать с Кристофером и подольше. Хотя новые книги служили немалым утешением, и досада быстро улетучилась. Повозившись для вида с котятами, я вернулась в спальню, чтобы погрузиться в чтение. И на этот раз меня уже никто не отвлекал до самого ужина.
На досуге – которого у меня по-прежнему было больше, чем хотелось бы – я обдумала, что такое происходило с моими украшениями. И поняла, что дело не в украшениях, как таковых – дело в серебре. Каким-то образом серебро блокировало магию Кристофера. А поскольку в моем мире он появлялся именно с помощью магии, стоило ему прикоснуться к серебру, он тут же возвращался в свой. Надо будет в следующий раз поделиться с ним своими наблюдениями. Если, конечно, к тому моменту, он не поймет этого сам.

После этого случая Кристофер больше не появлялся, и я не могла его винить. Кто бы захотел возвращаться после того, как снова чуть не попался? Хотя временами мне хотелось с ним поболтать, я была вполне счастлива с книгами. Ровно до дня Празднества.
К тому моменту я успела не только дочитать, но и несколько раз перечитать все книги, и Празднества ждала с нетерпением. Я всегда любила этот день, возможность побывать снаружи, посмотреть на город и на людей. Но в этот раз всё ощущалось совершенно по-другому.
Меня как всегда нарядили в громоздкие тяжелые одеяния, увешали драгоценностями и ярко раскрасили лицо. А потом посадили в повозку и вывезли наружу. Из тишины и темноты храма я резко попала на яркое солнце, а по ушам ударили громкие приветственные крики, блеяние коз, рев ослов. Я вздрогнула и быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к переменам. И тут люди, стоявшие шеренгами вдоль улицы, по которой меня везли, начали запрыгивать на повозку, чтобы прикоснуться ко мне.
Так всегда бывало, но почему-то раньше мне это казалось волнующим, создавало ощущение праздника. А сейчас я чувствовала себя куклой, в которой никто-никто не видит живого человека, а лишь возможность получить удачу, прикоснувшись. И если бы они только касались! Они хлопали меня по рукам, плечам, спине чуть ли не изо всех сил – будто, чем сильнее ударишь, тем больше удачи получишь. И я даже не могла возмутиться – лишь спокойно и неподвижно сидеть. Кукла.
А самое ужасное, что всё это продолжалось целый день, до заката. Крики, солнце, хлопающие по мне руки. Кажется, я вся покрылась синяками. Мне приходилось изо всех сил стиснуть зубы и сжать кулаки, чтобы не завыть и не разрыдаться.
Я думала, что вздохну с облегчением, когда Празднество закончится и я вернусь в тишину и спокойствие храма. Но нет. Стоило мне остаться одной в спальне, как на меня накатила такая ужасная тоска и отчаяние, что я полночи рыдала, уткнувшись лицом в подушку. И даже читать больше не хотелось.
Уныние не прошло и на следующий день, и на следующий. Я вдруг четко осознала, что сама по себе абсолютно никого не интересую. Всем нужен лишь Живой сосуд для силы Ашет. Что я чувствую, о чем мечтаю, никого не волнует. Мне казалось, будто я в ловушке – длинном-длинном туннеле без выхода. И ничегошеньки не могу с этим сделать.
Я стала такой унылой, что даже жрицы заметили. Они решили, что я заболела, и я не стала их разубеждать. Всё равно настоящей причины они не поймут. Только матушка Праудфут как-то странно на меня поглядывала, будто в самом деле понимала, что со мной творится. Но она ничего не говорила, а начать разговор первой я не решалась.
На третий день после Празднества появился Кристофер.
Я по-прежнему пребывала в унынии, и не очень-то обрадовалась его появлению. Даже когда он протянул мне новые книги. Кристофер озадачился, что со мной такое. И я рассказала – просто потому что хотелось излить душу хоть кому-нибудь.
И вот тогда я осознала, как мне повезло познакомиться с Кристофером. Он не просто понимал меня, как не понимал больше никто. И видел во мне человека, а не средство. Он тут же постарался меня развеселить, рассказывая последние события своей жизни – тоже не больно-то радостные – с таким юмором, что под конец я уже хохотала, забыв про тоску последних дней.
Но упоминание об Ашет вновь их вернуло.
– Ты перестанешь быть Живой Ашет, когда вырастешь, – попытался утешить меня Кристофер.
Но в его словах мне послышался подтекст: «А вот я никогда не перестану быть Крестоманси». И это спровоцировало у меня истерику. Я рыдала и кричала так, что Кристофер, похоже, испугался и уже не знал, как меня успокоить. К этому моменту мне было наплевать.
На мои крики прибежала матушка Праудфут, и Кристофер благоразумно сбежал, пока его не обнаружили. И на это мне тоже было наплевать.
– Богиня, дорогая! Богиня! Что случилось, милая? – встревоженно спрашивала матушка Праудфут, обняв меня и гладя по голове.
Но не могла же я ей объяснить, что хочу ходить в школу в другом мире, а не сидеть целыми днями, запертой в храме. Поэтому я просто продолжала плакать, уткнувшись лицом ей в грудь. Поняв, что расспросы бесполезны, матушка Праудфут замолчала и только продолжала гладить меня по голове. Это было так… по-матерински, так тепло, как будто она видела во мне личность, а не живой сосуд. Я поняла, что всегда любила матушку Праудфут больше других жриц. Так в ее объятиях я и заснула.
На следующее утро я проснулась с мыслью, что, в конце концов, Кристофер прав: в отличие от него, мне есть, чего ждать – когда-нибудь я перестану быть Живой Ашет.
Правда, радовалась я этой мысли недолго. Поскольку после завтрака мне пришел в голову вопрос: а что именно тогда со мной станет? Что вообще происходит с девочками, которые стали слишком взрослыми, чтобы быть Живой Богиней? Я ведь уже почти взрослая – скоро мне будет двенадцать.
Может, тогда я стану жрицей? Решив выяснить этот вопрос, я, как могла невинно, спросила у матушки Доусон во время урока:
– А кем вы были до того, как стали жрицей, матушка Доусон?
Та недоуменно моргнула:
– Никем собственно. Жила с родителями. Понимаешь, в жрицы берут совсем юных девушек, не успевших еще выйти замуж.
Я кивнула. Значит, Богиней она точно не была. Расспросы остальных жриц и подслушивание разговоров принесло те же результаты – ни одна из них никогда не была Живой Ашет.
Тогда я решила изучить записи. Я знала, что храм вел подробную хронику своей жизни. Однако и там я не нашла ничего конкретного – лишь смутные намеки. Но от этих намеков мне стало страшно. Так страшно, что я решилась спросить матушку Праудфут напрямую.
– Не забивай этим голову, дорогая, – ласково ответила она. – Ашет обо всем позаботится.
В ее тоне мне послышалась жалость. Может, я сама себя накручивала, но мне стало еще страшнее. Что делать, если мои подозрения верны, и меня собираются принести в жертву Ашет? Как избежать этой участи? Умирать мне совсем не хотелось.
Единственный выход, который я могла найти – сбежать. Просто сбегать из храма – бессмысленно: меня быстро найдут, поскольку я понятия не имела, где и как спрятаться. А значит, надо сбегать в другой мир. И тут мне мог помочь только Кристофер. Он постоянно гулял между мирами, знал, как это делается, и мог меня научить.
И я стала с нетерпением ждать, когда он появится. Ведь он же вернется, правда?

Кристофер вернулся.
Однако его ответ меня разочаровал. Оказывается, для путешествий между мирами он пользовался тем, что у него несколько жизней. У меня-то она одна. И что теперь?
Кристофер попытался меня успокоить, и я воспользовалась этим, чтобы устроить истерику. На мои крики, конечно же, прибежала матушка Праудфут. Я прекрасно помнила, как он отреагировал на это в прошлый раз, и как только он начал просачиваться сквозь стену, я тут же заморозила его там.
План у меня созрел моментально, как вспышка молнии в голове. Я запечатала его в стене – так, что он даже не заметил – и решила не выпускать, пока он не пообещает забрать меня с собой в свой мир.
Кристофер неожиданно заупрямился. Может, он и правда не мог меня забрать, но в данный момент мне совершенно не хотелось об этом думать. Я должна была выбраться. И он поможет мне – хочет он того или нет.
Переговоры затянулись надолго. Кристофер спорил, уговаривал, просил, угрожал. И ни в какую не хотел мне помогать. Эгоист! А я-то думала, он добрый мальчик!
А потом он – видимо, отчаявшись выбраться из стены – предложил мне решение, о котором я давным-давно должна была подумать сама. Спросить Ашет напрямую. И как я могла быть такой глупой!
Я взбодрилась и успокоилась. Вот только облегчение длилось недолго. В полночь Ашет послала знамение. Бети умерла, родив единственного котенка. А, значит, все мои страшные подозрения были верны – перестав быть Живой Богиней, я умру.
От ужаса, отчаяния и непроходимо-черного чувства безысходности я закричала, стоя на коленях над мертвой Бети. Поднялась суматоха, прибежали жрицы, узнать, что случилось. К счастью, они решили, что я кричу из-за смерти Бети. И принялись меня утешать. Я незаметно отпустила Кристофера – в конце концов, я обещала – и продолжила рыдать.
Еще несколько месяцев, и я умру. От этой мысли хотелось кричать еще громче, ломать и крушить всё вокруг, высказать жрицам всё, что я о них думала. Но мне удалось взять себя в руки и сделать вид, будто я успокоилась, чтобы они ушли и оставили меня одну. Мне надо было подумать.
Когда их шаги уже почти затихли в коридорах, я вдруг услышала донесшийся издалека голос матушки Праудфут:
– Мы должны немедленно начинать искать новую Живую Ашет.
Я застыла от ужаса. Они знают. Знают, что я всё поняла. Я должна бежать, как можно быстрее.
Тихий писк отвлек меня от мрачных мыслей. Котенок Бети отчаянно пищал, ища мать и пищу. Я схватила бутылочку с молоком, которую оставили для него жрицы, и подхватила его на руки, чтобы покормить. Точнее ее – котенок оказался кошечкой. Она принялась жадно сосать, вытянув лапки и растопырив крошечные коготки.
Глянув на них, я снова застыла – на этот раз от ослепительной болезненной надежды. У кошечки было семь когтей. Священная лапа. Такое случалось крайне редко, и явно означало удачу. Я поняла, что должна добраться до мира Кристофера и пойти в школу.
Отпуская Кристофера, я заморозила в стене одну из его жизней. У него их всё равно несколько, а мне она пригодится, чтобы сбежать отсюда. Потому что я не собиралась спокойно сидеть и ждать, пока меня убьют.
Кошечку я решила назвать Праудфут – и из-за ее лапы, и чтобы сбить со следа матушку Праудфут. Когда на следующий день я сообщила ей об этом, она была так польщена, что чуть не прослезилась.
– О, Богиня, дорогая, – дрогнувшим голосом произнесла она, – это так мило с твоей стороны.
Я почувствовала себя последней мерзавкой. Но отступать было поздно, да и не собиралась я отступать. Ни за что на свете.
Всё утро я тщательно обдумывала план бегства, снова и снова прокручивая в голове слова Кристофера о Месте Между и щели в чарах Замка, о том, как он оставляет позади одну из своих жизней, вроде якоря. И одновременно старалась выглядеть как обычно – общаться со жрицами, играть с кошками, есть, сидеть на уроках.
Когда же наступило время послеобеденной сиесты, и храм погрузился в сонную тишину, я собрала свои драгоценные книги, как следует связав их, сняла с себя все украшения – они были серебряными, и я побоялась, что с ними не получится использовать жизнь Кристофера, – взяла Праудфут и бутылочку с молоком для нее и повернулась к стене.
Я могла чувствовать заточенную там жизнь Кристофера и, кажется, знала, что надо делать. В последний раз с грустью я окинула взглядом свою спальню – мраморные плиты, гору белых подушек, плотную занавесь над аркообразным входом. Здесь прошла вся моя жизнь – сознательная, во всяком случае. Храм был моим домом, и (Кристофер был прав и в этом) жрицы вообще-то были добры ко мне. Матушка Праудфут в особенности. И чтобы набраться решимости бросить всё и отправиться в чужой незнакомый мир, мне пришлось напомнить себе, что меня ждет всего через несколько месяцев.
Я решительно вскинула голову, вытерла непрошеные слезы и шагнула вперед, заворачивая за угол, как советовал Кристофер. Теперь моя судьба была только в моих руках.

@темы: творчество, Миры Крестоманси, Диана Уинн Джонс, фанфики

@темы: творчество, Миры Крестоманси, Диана Уинн Джонс, фанфики

Хотя, пожалуй, потянет на мини

читать дальшеКогда Милли выходила из Замка в Хелм Сент-Мэри, чтобы отправить письмо (а заодно прогуляться по прекрасной погоде), она никак не ожидала увидеть немного сюрреалистичную картину, которую застала на выгоне у подножия холма. Посреди выгона возвышалось каменное дерево, похожее на страшноватую авангардистскую скульптуру, которого еще вчера там точно не было. А рядом с ним собралась целая толпа, которой разъяренная Нора Фарли толкала пламенные речи.
Наложив на себя чары «Не Обращай Внимания», Милли осторожно прошла рядом – как раз вовремя, чтобы услышать, как Нора Фарли воодушевленно заявляет:
– И мы разберемся с этими Пинхоу!
Милли даже вздрогнула от ярости в ее голосе. Это уже не игрушки. Всю оставшуюся дорогу до Хелм Сент-Мэри она размышляла, что делать. Пожалуй, призывать Кристофера пока не стоит: он сейчас занят, и лучше его не беспокоить. Это можно приберечь как последнее средство. А значит, надо придумать, как проникнуть в Улверскот – раньше, чем туда доберутся Фарли. Но Милли не могла туда попасть без сопровождения кого-нибудь из Пинхоу, а Джейсон с Айрин уже уехали.
И тут на выходе с почты ей на глаза попалась лошадь, стоявшая возле кузницы. Очень знакомая лошадь – точно из Замка. А значит, здесь Джосс Каллоу. «Вот оно!» – торжествующее подумала Милли и помчалась к кузнице.
– Оставляйте лошадь и немедленно идемте со мной! – слегка запыхавшись, заявила она Джоссу без всяких предисловий.
Джосс ошарашенно заморгал, уставившись на нее. Милли подавила улыбку от выражения полной растерянности на его лице и кратко объяснила про Фарли.
– Мы можем подоспеть вовремя, чтобы предотвратить колдовскую войну в Улверскоте, – заключила она.
Джосс побледнел, покраснел и немедленно подорвался в путь.
– Они же убьют кого-нибудь! – всё время повторял он.
Джосс хотел пойти пешком до самого Улверскота, но Милли уверила его, что будет быстрее, если они сначала вернутся в Замок и возьмут машину.
Увы, это оказалось недостаточно быстро. Едва выехав на дорогу к Улверскоту, они увидели толпу велосипедов, над которыми кишели метлы – так много, что они казались живой жужжащей и очень сердитой тучей. Велосипеды заняли всю дорогу, и объехать их было невозможно. Милли с досадой шлепнула по рулю. Теперь уже ни о каком предотвращении речь не шла – оставалось только ползти позади Фарли.
– Точно кого-нибудь убьют, – с ужасом пробормотал Джосс рядом с ней.
– Не накликайте, – сердито покосилась на него Милли.
Джосс замолчал, но спокойнее от этого не стал.
Милли окружила машину самыми мощными защитными чарами, какие знала, а в Улверскоте сразу же заехала в Лесной Дом – забрать Джейсона и Айрин, чтобы их не задело рикошетом.
– Что происходит? – встревоженно спросила Айрин, проворно забравшись на заднее сиденье. – Кто все эти люди?
– Фарли, – лаконично ответил Джосс.
– Это то, что я думаю? – напряженно спросил Джейсон.
Милли только кивнула. Они ожидали, что рано или поздно действия Эдит Пинхоу вызовут ответную реакцию. Правда, не думали, что она станет столь масштабной. К этому моменту они доехали до деревни, в которой творилось настоящее светопреставление. И что с этим делать, Милли понятия не имела. Их здесь трое кудесников, плюс Джосс, но этого всё равно мало для такого количества разъяренных колдунов.
Встревоженно закусив губу, Милли наблюдала за сражением, уже почти решив все-таки призвать Кристофера, когда с громким стуком и криками: «Я принадлежу Замку Крестоманси!» – появился летательный аппарат. Милли вздохнула с облегчением – Кристофер появился очень вовремя – и одновременно с тревогой – ей совершенно не нравилось, что Роджер окажется в эпицентре этой опасной мешанины.
К счастью, испугавшись падающей машины, и Пинхоу, и Фарли перестали драться и кинулись врассыпную, убегая с ее траектории. А когда летательный аппарат приземлился, и из него вышел Кристофер, всё затихло окончательно. Милли невольно хихикнула: одно только его присутствие привело их в чувство и заставило успокоиться.
Но немного нервное веселье тут же испарилось, когда Милли увидела, в каком Кристофер состоянии. Весь в крови, с перевязанной левой рукой и бледный, как призрак. От стремления немедленно броситься к мужу ее удержало только огромное количество всё еще злых и взбудораженных колдунов на пути. Она знала: сейчас нельзя вмешиваться, и пока Кристофер не успокоит окружающих, следует тихо оставаться на месте.
До боли прикусив губу, с бешено колотящимся сердцем Милли наблюдала, как Кристофер с обычной невозмутимостью усмиряет Нору Фарли, отправляет домой мальчиков (слава Богу, хотя бы Роджер не пострадал в этой истории) и предлагает всем собравшимся переместиться на двор трактира для переговоров. В такие моменты Милли безмерно восхищалась мужем. Даже серьезно раненый и с явным усилием державшийся на ногах, он не терял собранности, спокойствия и умения организовывать людей – причем враждебно настроенных людей. Сильно не любившие и опасавшиеся «Большого Человека» Пинхоу и Фарли, тем не менее подчинились ему.
И тогда Милли выскочила из машины и кинулась к Кристоферу. Джейсон последовал за ней.
Вблизи смотреть на него было еще страшнее. Милли прямо-таки чувствовала его боль, усталость и желание отключиться на месте. Первым делом Милли попыталась залечить рану… И к своему изумлению и страху, не смогла.
– Серебро, – тихо произнес Кристофер. – Видимо, мистер Фарли собирался охотиться на оборотней.
Милли испуганно вскинула на него взгляд. Серебряные пули? Только не это… А он еще шутить умудряется! Кристофер улыбнулся, явно пытаясь успокоить ее, вот только улыбка больше походила на гримасу. Милли судорожно вздохнула, подавив подступившие к горлу слезы.
– Ты точно в состоянии разбираться с ними сейчас? – встревоженно спросил Джейсон.
– У меня нет выбора, – ответил Кристофер. – Или сейчас, или мы окончательно потеряем контроль над ситуацией.
– Но… – Милли много чего хотела возразить, но ей не дали.
Кристофер покачал головой, посмотрев ей прямо в глаза:
– Это действительно необходимо.
Милли нахмурилась, однако больше возражать не стала.
– Хорошо, – выдохнула она. – Тогда давай закончим, как можно скорее.
В такие моменты она искреннее ненавидела работу Крестоманси.

@темы: творчество, Миры Крестоманси, Диана Уинн Джонс, фанфики

@темы: переводы, Миры Крестоманси, Диана Уинн Джонс

@темы: творчество, Миры Крестоманси, Диана Уинн Джонс, фанфики