Автор: ryfkah
Переводчик: cygne
Название в оригинале: The Young Chants
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/599847
Герои, пейринг: Кристофер/Милли, Джулия, Роджер, Дженет, Мур.
Жанр: общий, флафф
Рейтинг: G
Тип: гет
Разрешение на перевод: получено
Саммари: Семья Кристофера увеличивается.
читать дальше
1. Милли
Они должны были уехать на медовый месяц еще два дня назад, но Габриэль де Витт снова заболел, а между тем предстоял званый ужин, который ни в коем случае нельзя откладывать.
- Мне правда очень жаль, Кристофер. И, конечно, мне страшно не хочется просить тебя, но ты запланировал свадьбу посреди такого занятого месяца…
Флавиан совершил ошибку, сказав это.
- Ну конечно, - ответил Кристофер с ледяным сарказмом. – Было бы лучше назначить ее во время мирных переговоров в прошлом месяце, или всеобщего саммита волшебников в декабре. Ничего страшного не случилось бы, если бы меня избавили от этих переговоров.
Он знал, что согласится остаться, уже когда говорил это. Самая удручающая вещь в том, чтобы быть взрослым – ты начинаешь понимать, почему все то, что не хочется делать, тем не менее должно быть сделано. Однако, учитывая, что они с Милли в данный момент должны были проводить медовый месяц в Париже, Кристофер считал, что в праве излить свои чувства на Флавиана.
К тому же это лучше, чем изливать их на Милли, которая была такой же жертвой, как и он – даже если вела себя раздражающе равнодушно по этому поводу.
- Веселее, Кристофер, - повторила она примерно в пятый раз. – Мы можем уехать завтра. И перестань возиться со своим галстуком: он в порядке.
- Все еще остается вариант с необитаемым островом в Пятых мирах, - предложил Кристофер без особой надежды.
Но поскольку Милли лишь фыркнула, оставалось снова поправить галстук, взять ее под руку и торжественно спуститься по большой мраморной лестнице, чтобы ожидать прибытия короля-диктатора Дрюджа.
Король-диктатор прибыл с визитом из Двенадцатого-С, чтобы обсудить торговые соглашения. Будучи военачальником, он являлся еще и сильным чародеем, и потому его всегда принимали в Замке Крестоманси, а не в Лондоне. Он имел привычку вечно щуриться на замок так, будто представлял, как из окон висят его собственные флаги. Кристофер терпеть его не мог, но, по крайней мере, он не был тупым. А вот остальные гости – разнообразные лорды, министры и секретари – были унылы, как переваренная каша. И, как правило, удручающе пунктуальны, из-за чего Кристоферу приходилось развлекать их, пока не прибудет свита короля-диктатора и банкет начнется по-настоящему.
Из сложившейся ситуации можно было извлечь лишь одно удовольствие.
- Моя жена, леди Чант, - сообщил Кристофер секретарю казначейства и сделал широкий жест в сторону Милли. – Милли, это секретарь… э… Вулсмит.
Секретарь казначейства пробормотал, что его зовут Велман, и ушел вслед за слугой, несущим закуску из креветок. Это позволило Кристоферу поймать министра торговли и межмирной индустрии и торжественно представить ему леди Чант.
- Это так необходимо? – прошептала Милли после пятого секретаря, представленного ей.
- Не каждый день, - надменно сообщил Кристофер, - имеешь шанс представить новую супругу. На самом деле, я искренне надеюсь, что в моей жизни будет только одна такая возможность.
Милли выглядела в равной степени довольной и раздраженной.
- Ты понимаешь, как ты смешон… - начала она, когда вошел лакей сообщить о прибытии короля-диктатора.
Кристофер устремился вперед и отвесил полупоклон-между-равных, принятый в Двенадцатом-С.
- Счастлив, что вы прибыли благополучно, ваше высочество, - произнес он и оглянулся в поисках Милли, чтобы торжественно представить ее, но ее уже задержал один из чиновников короля-диктатора.
То, что их официальная униформа предполагала оранжевые клетчатые брюки, не меняло тот факт, что все они были такими же унылыми, как британские секретари и министры, и Кристофер совсем ей не завидовал.
- Счастлив быть здесь, - ответил король-диктатор, вернув поклон. – Надеюсь, мы не заставили вас ждать слишком долго?
Кристофер чувствовал, как он оценивает стоимость его шелкового жилета. Он нацепил свое самое невозмутимое выражение и сделал за спиной знак лакею, что пора открывать двери в обеденный зал.
В качестве Крестоманси Кристофер должен был сидеть во главе стола – с королем-диктатором по правую руку и секретарем казначейства по левую. Все люди Крестоманси, имевшие какие-либо официальные титулы, рассеялись среди остальных гостей: проследить, чтобы никто из министров и секретарей не совершил ничего оскорбительного для помощников короля-диктатора. Милли оказалась в конце стола между министром международных дел и чиновником из Двенадцатого-С, с которым разговаривала до этого. Она нацепила свое глупейшее выражение лица. Это выглядело шикарно, когда ей было десять, но сейчас, когда она добавила еще и сладко-озадаченную улыбку, Кристофер подумал, что это настоящий шедевр. Пока им подавали суп, он использовал магию, чтобы вытащить из пучка ее волос шпильки – просто показать, что он не забыл про нее.
Милли отомстила, послав небольшой порыв ветра, сбивший его галстук. После этого он уже ничего не смог сделать, поскольку пришлось взять в руки серебряные столовые приборы. Кроме того, разговор с королем-диктатором поглощал все его внимание. Тот все время пытался с помощью коротких магических атак заставить Кристофера рассказать о защите Двенадцатого-А. И приходилось одновременно отклонять от себя чары и не давать ему проделать то же самое с секретарем казначейства. Поэтому Милли практически застала его врасплох, появившись за его плечом, когда он протянул руку к еде.
- Любовь моя, - сладким тоном произнесла Милли, - мне жаль прерывать вас, но могу я украсть тебя на минутку? – она улыбнулась королю-диктатору и добавила: - Мы только что поженились.
- Поздравляю, - вежливо ответил король-диктатор.
Кристофер положил вилку, бросил слегка сомневающийся взгляд на секретаря и последовал за Милли через дверь в боковой коридор.
Как только они оказались вне поля зрения, Милли наложила заглушающие чары, сопровождаемые иллюзией.
- Вот! – сообщила она. – Если кто-нибудь сюда заглянет, они подумают, будто мы увлеченно целуемся.
- А мы разве нет? – спросил Кристофер. – Нет, нет, в любом случае я не могу оставить этого идиота-секретаря наедине с королем больше чем на пять минут. В чем дело?
- Мадам Зейн казалась чересчур самодовольной. Я решила разузнать из-за чего. Знаешь, эти люди из Дрюджа думают, что мы страшно глупые – она чуть-чуть проболталась уже через полчаса. Как только я узнала, что они провозят контрабандой нечто, чего не должно быть в Двенадцатом-С, я легко смогла с помощью магии определить местонахождение этого. Оно в машине короля-диктатора.
- Милли, - Кристофер был впечатлен, - ты чудо. Что они перевозят в машине?
- Много магического оружия. Думаю, они скорее собираются продать его на черном рынке, чем использовать. В любом случае, я заполнила место, где оно находилось, иллюзиями и отправила его в твой кабинет. Будь осторожнее, если пойдешь туда завтра.
- Флавиан может позаботиться об этом, - заявил Кристофер не без мстительного удовольствия.
Теперь, когда он посидел рядом с королем-диктатором в течение четырех смен блюд, он понимал, зачем нужен был Флавиану здесь, но лучше ему от этого не стало.
- Знаешь, - с надеждой добавил он, - мы можем задержаться на минутку прежде чем возвращаться…
- Ты можешь возвращаться. Я чувствую, что сыграла свою роль, и я правда устала, разрушая защиту на оружии. Я сказала всем на моем конце, что быть молодой женой – ужасно утомительно, и много хихикала, так что они ничего не заподозрят, если я рано уйду спать. Я собираюсь почитать, и это будет блаженство, - она безмятежно улыбнулась ему, зная, что ей никогда не придется становиться Крестоманси, а значит, она не обязана сидеть там весь ужин. – Возможно, я еще не буду спать, когда ты освободишься. Но я могу задержаться на минутку, если хочешь.
Остаток ужина прошел гораздо более терпимо, поскольку Кристофер представлял себе выражение лица короля-диктатора, когда рассеется иллюзия на его машине и он поймет, чего лишился. Однако следующие три блюда тянулись медленно, и к тому времени, как он выпроводил всех гостей, было уже за полночь.
Первым делом он поднялся в комнату Милли – они еще не успели перенести свои пожитки в общие апартаменты, поскольку предполагалось, что это будет сделано, пока они путешествуют.
- Я говорил тебе в последнее время, как я восхищаюсь твоим глупым выражением? – спросил он, заходя. – Никто на обеде, моя дорогая Милли, даже не заподозрил, насколько ты умна.
Милли подняла взгляд от книги.
- Полагаю, будет довольно полезно, если теперь половину времени я буду изображать миссис Гранд.
На одно неуютное мгновение закралось сомнение, что, возможно, ей не нравится изображать миссис Гранд. В конце концов, она в каком-то смысле являлась миссис Гранд. Он был так доволен ее согласием выйти за него, Кристофера, и не подумал, что значит для нее быть женой следующего Крестоманси.
Он сел на край кровати и серьезно посмотрел на нее.
- Знаешь, ты не обязана в это играть, если не хочешь. Забудь про Гранд.
- Если бы я думала, что быть твоей женой сделает меня несчастной, - довольно резко ответила Милли, - я бы не вышла за тебя, - она заметила его взгляд, и ее голос смягчился. – До сегодняшнего вечера я не до конца понимала, как это будет, - признала она. – Но, честное слово, мне это нравится. Я могу найти, что можно делать полезного, и делать это по-своему – так, что люди и не поймут. Думаю, мне подходит быть твоей женой.
Кристоферу не хотелось признаваться, каким облегчением было для него услышать ее слова. Вместо этого он растянулся поперек кровати так, чтобы положить голову Милли на колени, и одухотворенно посмотрел на нее.
- Кстати говоря, - заметил он, - я был бы не против, если бы меня звали «любовь моя» чаще. Не обязательно делать это только, когда ты изображаешь глупость.
Милли рассмеялась.
- Кристофер, ты понимаешь, как ты смешон?
Впоследствии она неизменно одаривала его нежными эпитетами – «любовь моя», «милый», «дорогой» - при свидетелях, и обращалась просто «Кристофер», когда никто не слышал. Позже он стал ценить это – когда все чаще его называли не иначе, как «Крестоманси». Не то чтобы ему не нравилось, когда его называют Крестоманси. На самом деле, он сам поощрял к этому окружающих, считая, что элегантность имени идет ему. Но его собственное имя, исходящее от Милли, значило больше, потому что она имела право произносить его.
2. Джулия
Кристофер был абсолютно уверен, что без труда справится с младенцем. В конце концов, младенец – такой же человек, только еще не умеет разговаривать. А он прекрасно справлялся с большинством людей. Также он был абсолютно уверен, что сможет исполнять обязанности Крестоманси постоянно. На самом деле, последние три года он не раз намекал об этом Габриэлю де Витту. Но оказалось, сочетать то и другое несколько сложнее, чем он ожидал. Он не мог привыкнуть к тому, что любой человек из любого мира теперь вытаскивал его куда и когда угодно. Поэтому, а также потому что младенцы, как выяснилось, предпочитают плакать в самые ужасные часы, он вынужден был попросить Джейсона и Мордехая круглосуточно накладывать на него чары, придающие сил, чтобы быть уверенным, что сможет оставаться на ногах.
Однако, когда Милли предложила взять постоянную няню, чтобы присмотреть за Джулией, пока она будет в Лондоне, Кристофер категорически отказался.
- Ты точно уверен, Кристофер? – спросила Милли. – Неизвестно, как долго мне придется там пробыть. Знаешь, правительство не имеет ни малейшего представления, как обращаться с гостями из Десятых миров. И на то, чтобы со всем разобраться, может уйти целая неделя.
- Моя дорогая Милли, ты обижаешь меня своим недостатком веры. У нас уже полный штат. Учитывая шесть горничных и меня самого, мы справимся с присмотром за одним младенцем.
- Ну, вообще-то в обязанности горничных не входит присмотр за ней, знаешь ли, - терпеливо произнесла Милли. – Это моя обязанность. А в мое отсутствие будет твоей. Вот что я пытаюсь тебе сказать.
Кристофер подумал, что это не совсем честно. Будто до сих пор он ничего не делал для ухода за Джулией. Он менял подгузники и укачивал ее по ночам – хотя и не так часто, как должен бы, поскольку его постоянно вызывали. Он чувствовал себя из-за этого виноватым и часто вспоминал о том времени, когда ребенком беспокоился, что не узнает отца, если встретит его в парке. Правда, Джулия пока еще не могла узнавать кого бы то ни было, не говоря уже о том, чтобы гулять в парке. Однако лучше с самого начала делать все как следует.
- Если я вдруг обнаружу, что мне хочется скормить ее диким зверям или продать уличным мальчишкам, - заявил Кристофер, - я непременно заблаговременно предупрежу тебя, чтобы ты успела остановить меня на краю пропасти.
- Тогда я велю, чтобы ее люльку поставили в твоем кабинете.
Милли не сказала: «Пеняй на себя», - но ей и не надо было: это прекрасно читалось по ее лицу.
За следующие два дня Кристофер посетил все места, которые, как он знал, находились в состоянии кризиса, принимая временные меры, предназначенные продержаться хотя бы неделю, и внушая всем, чтобы они разбирались со своими проблемами через местные каналы. Вечером перед отъездом Милли его вызвали в Седьмые миры разобраться с критической ситуацией с йети, и он вернулся лишь перед рассветом. Однако к тому времени, как Милли готова была отправляться, ситуация с йети временно стабилизовалась, кухня была заставлена бутылочками с молоком, на которые наложили чары свежести, и Кристофер – с помощью еще одних чар, придающих силы, от Джейсона – чувствовал себя разумно оптимистичным по поводу перспективы отцовства с полным рабочим днем.
- Будь умницей с папочкой, солнышко, - промурлыкала Милли и добавила обычным голосом: - И помни, Кристофер, какой бы шум она ни поднимала, ей нужно есть только четыре раза в день.
После чего она передала Джулию на руки Кристоферу, отцепила ее пальчики от своих волос и поспешила к дверям, чтобы сесть в экипаж.
- Я думаю, - сообщил Кристофер Джулии, - мы прекрасно проведем время вместе.
Джулия обслюнявила его плечо. Кристофер решил принять это за знак согласия.
Первые четыре или пять часов прошли довольно спокойно. Кристофер закончил бумажную работу по поводу вызова в суд ведьмы без лицензии в Путни; просмотрел данные, которые мисс Розали приготовила на йети из Седьмых миров; призвал бутылочку и накормил Джулию; переговорил с Мордехаем, покачивая Джулию на плече; и вызывал Гранта через волшебное зеркало, чтобы сообщить, каких действий он ждет от него по поводу ситуации с йети. Он как раз объяснял, почему возражения Гранта насчет того, что он не работает на Кристофера, совершенно не относятся к делу, когда Джулия начала вопить.
- Боже мой, Кристофер, - пораженно произнес Грант, - у тебя что, там один из йети?
- Ужасно грубо говорить такое про свою крестницу, Грант, - прокричал Кристофер сквозь шум. – Я вызову тебя снова, если все будет в порядке!
Досадно – он собирался долго еще говорить с Грантом, – но ничего не поделаешь. Он понюхал Джулию, сменил ей подгузники, после чего, чувствуя себя виноватым, что пренебрегает ею, создал небольшого иллюзорного дракончика, чтобы он летал вокруг ее кроватки. Джулия засмеялась и попыталась сцапать его, а Кристофер заново вызвал Гранта.
Полчаса спустя Джулия подняла новый вой. На этот раз он разговаривал с премьер-министром Английских Альп. Кристофер поспешно извинился и отправился кормить Джулию. Он думал, что свыкся с ритмом.
Самодовольство продлилось примерно до полуночи, когда Джулия внезапно проснулась и начала плакать. Это был один из тех случаев, когда она не собиралась успокаиваться. Ей не надо было менять подгузники, она не желала брать бутылочку, она напрочь отказывалась развлекаться танцующими огоньками или колыбельной. Джулия становилась спокойным лепечущим ребенком, только пока Кристофер носил ее на руках, но стоило попытаться положить ее обратно в колыбель, как она широко открывала рот и вопила изо всех сил. У него начали неметь руки, когда в дверь постучал Флавиан.
- Кристофер! - крикнул он. - Извини, Крестоманси, собрание из Мельбурна спрашивает, где ты – ты сказал, что попытаешься встретиться с ними сегодня перед сном.
На мгновение Кристофер испытал сильнейшее искушение сунуть Джулию в руки Флавиану и оставить его разбираться с ней. Но представив укоряющее выражении лица Милли, если она узнает об этом, он крикнул в ответ:
- Боюсь, тебе придется встретиться с ними вместо меня! Я присоединюсь, если смогу!
Они с Флавианом прокричали друг другу еще несколько инструкций, и Флавиан ушел, выглядя так, словно мечтал о кровати. Кристофер не слишком ему сочувствовал. Сам он, казалось, не спал уже несколько лет.
Джулия вдруг громко икнула и обрызгала все плечо его шелкового костюма. После чего она довольно притихла. Кристофер был так рад, что ему удалось ее успокоить, что ему было почти наплевать на костюм.
- Можем ли мы надеяться, - сказал он Джулии, - наконец, на тишину?
Джулия моргнула, надула свои пухлые щечки и тут же начала плакать по новой. Однако, учитывая обстоятельства, это была понятная реакция, поскольку они внезапно оказались не в кабинете, а на улице, в темной ночи, где дул холодный ветер.
Кристофер на долгое мгновение прикрыл глаза – ярость ослепила его, – ослабил свою хватку на Джулии, убрал пятно с плеча и призвал два дополнительных одеяла для дочери. Потом он повернулся, собрав все свое величие, и посмотрел с надменной рассеянностью поверх головы Джулии.
- Надеюсь, - произнес он, - ситуация, из-за которой вы вызвали меня, крайне серьезная.
Человек, вызвавший Кристофера, уставился на него, а потом с некоторым страхом – на плачущий сверток одеял, которым была Джулия. Это оказался вице-канцлер маленькой фламандской страны в Двенадцатом-G, и Кристофер ни за что на свете не смог бы вспомнить его имени.
- Э… - пробормотал вице-канцлер. – Бродячий маг… спор о границе… освободили василиска…
Кристофер был совершенно уверен, что посещал Двенадцатый-G только вчера, и колдун согласился подождать неделю до возвращения Крестоманси для посредничества при споре о редких волшебных травах на границе королевства. Все это он высказал на фоне непрекращающихся звуков неудовольствия Джулии. Вице-канцлер, когда на него надавили, неохотно признал, что этим утром позволил паре военных чародеев пересечь границу…
- Но на самом деле, - прервал он сам себя, - сейчас некогда в это вдаваться, василиск может появиться в любую минуту! Если вы позволите кому-нибудь из моего персонала взять… э… ребенка, мы можем уйти в командирскую палатку и оставить вас разобраться с проблемой.
- Мой дорогой сэр, - с ледяным сарказмом произнес Кристофер, - вы серьезно полагаете, что я доверю безопасность моей дочери вам?
Вице-канцлер понял намек.
Главная хитрость, когда имеешь дело с василиском, чтобы он не увидел вас раньше, чем вы получите шанс расправиться с ним. Как только вице-канцлер и его люди ушли, Кристофер наложил чары невидимости на себя и Джулию. Джулия теперь только тихонько протестующе хныкала, что было все-таки лучше, чем рев. Кристофер успокаивающе погладил ее по спине и в ожидании прислонился к скале.
Несколько минут спустя василиск появился в поле зрения, торопливо стелясь по земле и качая туда-сюда головой. Позади него трава засыхала, а цветы увядали от его взгляда. Кристофер увернулся от огня его глаз и, щелкнув пальцами, превратил его в петушка.
- Эй! – воскликнул петушок. – Кто здесь?
Кристофер узнал этот голос. И немедленно снял чары невидимости.
- Крестоманси! – петушок, который был бродячим магом, возмущенно закудахтал. – Вы должны понимать: первыми нарушили перемирие они. Я лишь…
- В данный момент, - любезно произнес Кристофер, - у меня к вам только один вопрос. Я похож на человека, у которого есть время или терпение выслушивать оправдания, из-за чего вы приняли смертоносную форму и отправились гулять по округе?
Петушок поднял взгляд на элегантную фигуру Кристофера и его холодное пустое выражение лица, и ребенка, которого он мягко покачивал возле плеча. После чего петушок съежился и спрятал голову под крыло, пробормотав:
- Хорошо. Я сдаюсь. Делайте, что хотите.
У Кристофера на языке крутился саркастичный комментарий насчет того, как он ценит разрешение, но он слишком устал, чтобы отпустить его. Он отправил чародея-петушка в офис в Брюгге для ожидания официального слушания, после чего пошел за вице-канцлером.
- Вы разобрались с чудовищем? – пробормотал вице-канцлер, как только увидел Кристофера, обойдя его и выглянув из двери, видимо, чтобы убедиться, не следует ли за ним василиск.
- Превосходно! Я как раз говорил моим советникам, что на вас можно положиться.
- Увы, - ответил Кристофер, - это чувство не взаимно.
Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы слова не превратились в рычание. Было два часа ночи, и он испытывал серьезное, хотя и недипломатичное желание превратить вице-канцлера в морского конька.
- Я…
Он остановился, привлеченный внезапной тишиной. Джулия перестала плакать.
Позже Кристофер клялся, что случившееся затем было первым свидетельством волшебного дара, который он видел у дочери. По всем правилам, когда Джулия снова срыгнула, забрызганным должен был оказаться только костюм Кристофера. Естественно, физически невозможно, чтобы брызги достали до кого-то еще. Тем не менее вице-канцлер уставился на свой светящийся фиолетовый жилет, после чего возмущенно протянул рукава к Кристоферу.
- Крестоманси, мой совет ждет меня, чтобы обсудить наши следующие шаги, и у меня нет времени переодеваться. Если бы вы были столь любезны…
- К несчастью, - с каменным лицом ответил Кристофер, - детские… э… жидкости нечувствительны к магии. Боюсь, не могу тут ничем помочь. Пожалуйста, передайте совету, что граница запечатана до тех пор, пока у меня не появится возможность предоставить суждение по делу.
Он осторожно поклонился – Джулия хихикнула от плавного движения вниз и вверх – и, одернув свои безупречные манжеты, перенесся обратно в Замок Крестоманси.
- Думаю, Джулия будет прекрасно разбираться в людях, - сообщил Кристофер Милли на следующий день. – Хотя, возможно, она не станет прирожденным дипломатом.
Его лицо смягчилось, когда он посмотрел на дочь, которая колотила деревянным браслетом по зеркалу, похоже, серьезно пытаясь разбить либо одно, либо другое.
- Хотя с другой стороны, это помешало мне совершить что-нибудь неразумное. Так что, возможно, мне не следует отбрасывать ее дипломатические задатки.
Милли посмотрела на него сквозь туман волшебного зеркала настолько подозрительно, насколько возможно.
- Ты же не превратишься теперь в сумасшедшего папочку, а Кристофер? Она тогда вырастет жутко избалованной.
- Ерунда, - надменно ответил он. – Я просто выражаю похвалу, когда она заслужена.
3. Роджер
Уже третий раз за день Роджера поймали на том, что дергал Джулию за волосы. Справедливости ради надо заметить, что Джулия первая привязала его к стулу.
- Я просто хотела, чтобы он был не такой глупый! – возмущенно объяснила Джулия сквозь слезы.
Дальнейший допрос не смог пролить свет на то, как именно, она ожидала, привязывание к стулу тут поможет.
В любом случае, временное разделение представлялось единственным выходом.
- Что ж, - сказала Милли, - полагаю, Джулия может пойти со мной на чай.
Кристофер моргнул.
- Разве?
Милли отправлялась на чай с женами нескольких чиновников, которых министерство подозревало в перевозке нелегальных зелий.
- О да, - безмятежно произнесла Милли. – Леди Гейтс тоже приведет свою дочь, и я знаю, что они будут рады.
Что ж, Кристофер полагал, Милли знает, что делает. Никто не заподозрит в хитростях кого-то, кто полностью сосредоточен на том, чтобы его ребенок не пролил суп на новое платье.
- Как насчет этого, дорогая, хочешь пойти на чай с мамочкой?
Джулия подозрительно посмотрела на родителей.
- Будет скучно?
- Да, ужасающе скучно. Но, знаешь, ты это заслужила, привязывая брата к стулу. Мне не нравится оставлять Роджера одного. Думаю, можно попросить Джейсона приглядеть за ним…
- Зачем просить Джейсона? – возразил Кристофер. – Я возьму его.
Милли нахмурилась.
- У тебя есть время?
На самом деле, у Кристофера не было времени. Через десять минут ему предстояла встреча с немецким послом по поводу приведения в порядок магических инструментов. Но он всю неделю присутствовал на скучных встречах и теперь испытывал желание взбунтоваться – а кроме того, его слегка раздражало, что Милли даже не спросила.
Он повернулся к сыну.
- Роджер, я собираюсь взять тебя в мучительно скучное место. Хочешь поехать на машине?
Роджер тут же перестал реветь.
- ДА! – крикнул он и с жужжанием бросился к двери так быстро, как позволяли его ноги четырехлетнего малыша.
Кристофер неспешно пошел следом, довольный тем, что правильно угадал, как привлечь Роджера.
Роджер родился вскоре после Джулии. И Милли, и Кристофер прекрасно помнили, что значит расти одиноким ребенком среди важных занятых взрослых. И пока еще дойдет до того, чтобы приводить в замок детей обучаться магии вместе с Джулией, когда она подрастет. Разумнее, чтобы уже сейчас у нее появилась детская компания. В целом, это хорошо работало. Джулия и Роджер прекрасно развлекали друг друга, даже если порой развлечения принимали форму драки кубиками.
Единственная проблема состояла в том, что Джулия и Роджер теперь большую часть времени были Джулия-и-Роджер, или скорее «дети». У Кристофера было достаточно времени, чтобы относиться к Джулии как к самостоятельной личности до того, как появился Роджер. И странным образом он чувствовал, что это немного несправедливо по отношению к Роджеру, который тоже был самостоятельной личностью.
Но Роджер явно любил машины, и Кристофер любил машины, и оба очень любили автомобиль Кристофера. Это была последняя модель Бентли – длинная, гладкая и черная. Она стала первым, что он купил с новым государственным жалованием, когда заменил на посту Габриэля де Витта. Старая машина была скучного разумного коричневого цвета, как у всех скучных разумных правительственных чиновников, отчитывающихся в офисах Лондона. Но у Кристофера замок, а не офис в Лондоне, и он был твердо убежден, что Крестоманси должен немного выделяться.
Роджер явно был с этим согласен. Он изображал рычание машины всю дорогу до гаража, а потом побежал к Бентли с криком:
- Я хочу ехать ВПЕРЕДИ!
- Довольно разумно, - согласился Кристофер.
Он оторвал Роджера от дверной ручки, чтобы открыть ее, позволил ему вскарабкаться на сиденье и обошел вокруг, чтобы сесть с другой стороны.
Как раз когда они выезжали из гаража, из-за угла вылетел Бернард.
- Куда вы собрались? – крикнул он.
- Обсудить кое-что с де Виттом! – крикнул Кристофер в ответ во внезапной вспышке озарения.
Действительно стоило обсудить с бывшим Крестоманси некоторые непостижимые детали немецких торговых соглашений. К тому же он обещал взять Роджера в скучное место. А для ребенка не могло быть места скучнее, чем лондонская ратуша Габриэля де Витта.
- Тебе придется держать оборону, Бернард!
Роджер ликующе помахал рассерженному Бернарду, когда машина плавно тронулась с места.
Как только они оказались на дороге, Роджер притих и сидел спокойно. Его волосы – прямые и блестящие, как у Милли – развевались на ветру, поскольку верх автомобиля был откинут. (Кристофер, конечно же, наложил заклинание на собственные волосы, чтобы они не растрепались). Некоторое время спустя Роджер спросил:
- Папа, почему машины двигаются?
- Благодаря двигателю. И бензину. Это не магия.
Роджер поразмышлял над этой идеей.
- Почему?
- Потому что только некоторые люди могут творить магию. И иногда что-то мешает ее творить. Но любой может заставить работать машину.
Губы Роджера изогнулись так, словно с них собиралось слететь очередное «почему», но вместо этого он хитро посмотрел на Кристофера и заявил:
- Я могу заставить работать машину.
- Нет, эту не можешь, - весело ответил Кристофер. – По крайней мере, пока не достигнешь совершеннолетия. Боюсь, таков закон, Роджер.
Роджер впал в молчание, высунув руку наружу, чтобы ветер обдувал его пальцы, и Кристофер позволил себе сделать то же самое. Он задумался, не следует ли с пользой распорядиться временем наедине с Роджером – возможно, задавая ему испытующие вопросы. Но было так хорошо, и Роджер выглядел вполне довольным, и казалось позором разрушить такую атмосферу.
У них ушло полчаса на то, чтобы доехать до дома Габриэля. Де Витт вышел на стук в дверь еще более высохший и седой, чем всегда.
- Крестоманси, - моргнул он.
Он обращался так к Кристоферу с того момента, как передал ему титул. Вначале Кристофер удивлялся – он не думал, что де Витт из тех, кто столь просто меняет привычки, – но, возможно, Габриэль напоминал себе о том, что ему больше не надо выполнять эту работу.
- Неожиданно.
- Мы с сыном поехали покататься, - сообщил Кристофер. – А вы не видели его с тех пор, как он был младенцем. И я хотел спросить вас о паре вещей по поводу последнего набора немецких договоров.
Он сохранял легкомысленный тон, но уже засомневался, не был ли этот спонтанный визит ошибкой. Де Витт смотрел на него так, будто ему снова было двенадцать и он прогуливал уроки.
- Роджер, это Габриэль де Витт, который был Крестоманси до меня.
- Привет, - храбро произнес Роджер.
- А. Да, - сказал де Витт Роджеру и затем Кристоферу: - Ты мог назначить встречу, если хотел проконсультироваться со мной. Мы легко могли поговорить через волшебное зеркало.
Кристофер подавил раздражение.
- Тем не менее мы сейчас здесь, так что, возможно, вы могли бы пригласить нас войти?
Они устроились в кабинете и начали обсуждать договоры, однако Роджер носился вокруг и суетился, и де Витт постоянно прерывал свою речь, чтобы нахмуриться на него. И Кристофер чувствовал, что должен стать еще более рассеянным и надменным, чтобы компенсировать это. В конце концов, де Витт велел принести сухого печенья для Роджера, что успокоило его на несколько секунд, пока он с ним не покончил.
- Есть еще? – спросил он.
- Я заберу его на кухню, сэр, - предложила служанка.
Кристофер подумал, что ему следовало бы возразить – Роджеру не стоило толстеть, – но он испытывал слишком большое облегчение, найдя предлог, чтобы де Витт перестал хмуриться на Роджера. Кристофер проследил, как служанка выводит Роджера из комнаты, потом перевел взгляд обратно на де Витта. Но вместо сухого, неодобрительного выражения, которого он ожидал, он обнаружил, что де Витт смотрит со странной тоской.
- Я слышал о тебе хорошие отзывы, - сказал он, поймав взгляд Кристофера.
И это было столь абсолютно неожиданно, что Кристоферу пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить невозмутимое выражение.
– Хотя, - добавил Габриэль, - ты все еще небрежен и необыкновенно безответственен. Я бы не смог так работать, как ты.
Это больше походило на де Витта. Кристофер хотел сказать, что он не безответственный и не небрежный. Любой имеет право взять после обеда свободное время, чтобы провести его со своими детьми. Если не можешь этого делать, то нечего заводить детей.
Однако скорее всего именно поэтому их у де Витта и не было. Порой было сложно не вспоминать молодого Габриэля де Витта, который полностью растворился в де Витте Крестоманси, и сердиться на то, что от него осталось.
- Все необходимое сделано, - произнес Кристофер так терпеливо, как мог.
И тут служанка торопливо вернулась в комнату, выглядя мрачно осуждающей.
- Мистер Крестоманси, ваш сын…
Кристофер мгновенно вскочил, последовав за ней. Он слышал, как де Витт медленно подошел сзади – де Витт теперь все делал медленно, – когда служанка показала ему сквозь раскрытую парадную дверь на крепкие черные ботинки Роджера, торчавшие из-под машины.
- О, Господи, - произнес Кристофер и спустился, чтобы вытащить невероятно грязного Роджера из-под машины.
Вместе с ним появился кусок шасси. Роджер энергично сопротивлялся.
- Любой может заставить ее работать! Ты сам сказал!
Кристофер поставил Роджера на землю, связав его ноги заклинанием стасиса, чтобы быть уверенным, что он никуда не денется, и повернулся к де Витту, который стоял в дверях, тяжело опираясь на трость.
- Де Витт…
- Я вызову механика и распоряжусь, чтобы машину вернули к тебе. И буду в твоем распоряжении через волшебное зеркало вечером, если хочешь обсудить договоры. Но сначала, вероятно, ты должен отвести Роджера домой, чтобы… э… наложить то взыскание, которое…
- Действительно, - вздохнул Кристофер. – Что ж, Роджер, для тебя два наказания для начала: не поедешь домой на машине и не увидишь, как работает механик.
Проблема в том, подумал Кристофер, что это будет наказанием и для него самого. А еще по возвращении придется объясняться с брошенным Бернардом.
Он взял Роджера за руку, но прежде чем успел телепортироваться, де Витт позвал:
- Кристофер.
Он остановился.
- Тебе очень повезло в жизни, знаешь ли, - произнес де Витт.
Кристофер посмотрел вниз на маленькое, хмурое, перепачканное лицо своего сына и перевел взгляд на де Витта.
- Да. Я знаю.
4. Дженет
- Как она шикарно одета! – восхищенно сказала Дженет Джулии, когда они проходили мимо почты. – Не думала, что в этом городе у кого-нибудь кроме Крестоманси есть такое чувство стиля.
Джулия оглянулась, чтобы посмотреть, о ком говорит Дженет. То же сделал и Кристофер – с самым рассеянным и незаинтересованным видом. И вздохнул про себя в тот же момент, когда Джулия застонала вслух и громко ответила:
- Не обращай на нее внимания. Она из этих ужасных репортеров.
- Репортеры! – тут же заинтересовалась Дженет.
Она вытянула шею, чтобы посмотреть на репортера «Дейли», которая коснулась своей модной шляпы. Дженет беспечно махнула в ответ и повернулась обратно к Джулии.
- Ну, если у вас нет звезд кино, полагаю, папарацци приходится иметь дело с эффектными государственными чиновниками. Я должна была догадаться, что вы все знаменитости.
Мур выглядел озадаченным.
- Мы не знаменитости, - резко ответил Роджер.
Милли рассмеялась:
- На самом деле, Дженет, тебе не надо беспокоиться: в основном никто не обращает на нас внимания, если только они не в полном отчаянии. Мы здесь слишком скучные, чтобы дать хороший материал для статьи.
- Или пока папа не расстроит всех чем-нибудь, - вставила Джулия. – Тогда они пытаются поговорить с нами о том, какой он тиран дома.
Милли бросила на Кристофера веселый взгляд, который ему удалось с большим достоинством проигнорировать.
- О, держу пари! - тем временем продолжила Дженет. – Так и вижу заголовки: «Сомнительный Крестоманси». Не бойтесь: я не выдам секреты Замка ненадежным репортерам, какими бы стильными они ни были. Вперед!
Они шли к церкви, которую Дженет, несмотря на все усилия, не воспринимала иначе, чем игру в наряды. Похоже, она воспитывалась в очень научной семье. Она старалась изо всех сил слушать внимательно и не выглядеть слишком ироничной, когда священник переходил к следующей слабой, бессвязной проповеди, но неизменно где-то посередине шептала: «Извините, мне надо в уборную», - и ускользала в заднюю дверь. Обычно она возвращалась спустя несколько минут. Кристофер подозревал, что ей требовалось время похихикать, и не препятствовал ей. Она прилагала больше усилий, чтобы ради них выглядеть уважительной, чем он в ее возрасте.
В этот раз он не обратил особенного внимания на отсутствие Дженет, пока не прошло четверть часа, а она все еще не вернулась. Он встретился взглядом с Милли поверх головы Роджера. Пятнадцатилетний брак сам по себе своего рода волшебство – они с Милли прекрасно могли разговаривать друг с другом без слов. В итоге Кристофер оставил иллюзию себя на скамье, тихо встал и вышел, чтобы найти Дженет.
Это не заняло много времени. Она обнаружилась стоящей, прижавшись спиной к задней стене церкви, и выглядящей бледной и расстроенной.
- Я же сказала, что ничего не знаю об этом! – говорила она. – Я не умею колдовать!
- Глупости, - живо ответила репортер «Дейли». – Мои источники сообщили, что ты несколько лет училась с нелицензированными волшебниками, прежде чем тебя взял Крестоманси. Конечно, ты можешь высказать мнение…
- Это была не я! – рявкнула Дженет. – Это была Гвендолен Чант, а я не она! Я и не принадлежу по-настоящему к Замку Крестоманси!
Кристофер увидел достаточно, чтобы понять, о чем речь. Как столь выразительно объяснила Джулия, проблема состояла в его способности расстроить всех чем-нибудь. Абсурдно, что от учителей магии не требуется получения какого-нибудь особого сертификата, в добавление к их обычной колдовской лицензии, учитывая, что они прекрасно способны влиять на детские умы. Кристофер задумался об этом после инцидента с Гвендолен и направил усилия к соответствующему изменению закона. Не все согласились с ним. Разнообразные волшебники и ведьмы обвиняли его в том, что он заходит слишком далеко, и энергично агитировали против нового закона. Глупо с их стороны не понимать, что кто-нибудь может сложить два и два.
В три быстрых шага он оказался между Дженет и журналисткой.
- Боюсь, - произнес он с изысканной вежливостью, - интервью закончено.
Журналистка, ничуть не испугавшись, обратила к нему проницательный взгляд.
- Не думаю. Раз вы здесь, не могли бы вы прокомментировать вместо…
- Конечно, - согласился Кристофер, отводя журналистку в противоположную сторону. – Мой комментарий таков: если я услышу, что кто-нибудь из сотрудников «Дейли» беспокоит моих домочадцев, никто из моего офиса не даст интервью для вашей газеты до тех пор, пока я буду помнить, что раздражен инцидентом. А у меня довольно хорошая память. Приятного дня.
Разобравшись таким образом с «Дейли», он вернулся к Дженет, которая опасливо смотрела на него снизу вверх.
- Что ж, думаю, - заметил он, - нам с тобой надо поговорить.
- Клянусь, - поспешно выпалила Дженет, - я не искала ее и не пыталась с ней заговорить. Она приперла меня к стенке, как только я вышла, и я не могла придумать, как уйти.
- Да, я так и подумал, - отмел Кристофер этот вопрос. – Нет, я имел в виду твои слова, что ты не принадлежишь по-настоящему к Замку Крестоманси.
- О, - Дженет, нахмурившись, опустила взгляд на подол платья, одергивая его там, где он собрался складками поверх ее лучшей воскресной нижней юбки – как всегда бывало с подолом Дженет.
- Ну… я ведь и не принадлежу, правда? Вам на самом деле нужен был Мур, и вам пришлось оставить меня, чтобы взять его. Я не возражаю, - твердо добавила она, пока Кристофер переваривал это заявление, и снова подняла взгляд. – Правда, не возражаю. Я чувствую себя счастливой. О, не обижайтесь!
Кристофер приподнял брови:
- Я просто сбит с толку такой интерпретацией очевидного.
Он действительно говорил нечто подобное Гвендолен – и попытался вспомнить, была ли где-нибудь неподалеку Дженет, чтобы услышать это, – но Дженет совсем не Гвендолен, и он надеялся, она понимает это.
- Напомни мне, пожалуйста, Дженет, что Милли сказала тебе, когда ты вернулась обратно из своего мира?
- Кажется, это было: хорошо, что я остаюсь. Но Милли такая милая, знаете. Ей бы любой понравился.
Брови Кристофера поднялись еще выше.
- Любой?
Дженет покраснела.
- Я не имела в виду… только что она такая добрая!
- Милли несомненно доброжелательна с большинством населения, - согласился Кристофер. – Но довольно разборчива, на самом деле, в отношении тех, кто ей действительно нравится. Знаешь, я томился годами прежде чем она согласилась выйти за меня.
Дженет уставилась на него в искреннем восхищении.
- Правда? Никогда бы не подумала!
- Уверяю тебя. Поэтому я отлично знаю, что Милли весьма привередлива насчет тех, кого она впускает в свою семью. Так же как и я, - он сложил руки на груди, внимательно посмотрев на Дженет. – Если ты вспомнишь события, которые привели тебя сюда, ты вспомнишь, что я довольно могущественный и безжалостный человек.
По лицу Дженет было заметно, что она согласна, но считает грубым произносить это вслух.
- Существуют сотни других возможностей, как я мог бы устроить тебя. Если бы мы не хотели, чтобы ты была в Замке Крестоманси, ты бы и не была. Надеюсь, ты понимаешь?
- Да, но, - нерешительно произнесла Дженет; она потеребила растрепанный золотой локон, потом дернула рукав и, наконец, сказала: - Но дело в том, что даже если я хорошая – я знаю, что я хорошая, – я такая обычная. Я не могу колдовать. Я не могу соответствовать.
- Моя дорогая девочка. Полагаю, ты помнишь, в чем назначение моей должности? Если бы только стоящие люди были ведьмами и чародеями, не было бы нужды в Крестоманси.
Дженет кивнула, однако не выглядела полностью убежденной. Кристофер проигнорировал раненую гордость и напомнил себе, что ничто не бывает просто. Люди в своих ошибках склонны цепляться за самые тяжелые мысли, которые ранят их больнее всего – и это вдвойне справедливо в отношении детей. Им с Милли стоит по очереди повторять этот разговор с Дженет, пока она не начнет по-настоящему верить, что желанна.
Милли, признался он сам себе, вероятно, справится с этим лучше.
Но, по крайней мере, он положил начало.
- Думаю, проповедь почти закончилась. Еще пара минут, и мы полностью пропустим конец, - он улыбнулся Дженет и с облегчением увидел ее ответную нерешительную улыбку. – Как мы их проведем?
5. Мур
Время от времени бывали дни, когда все наваливалось одновременно. В тот конкретный день случилась армия големов, буйствовавших в Йоркшире, вкупе с нападением на Замок Крестоманси банды прыгающих по мирам магов-воров.
- И хуже всего, - с отвращением произнес Майкл, - у них сортирный юмор кучки хулиганистых подростков.
У Майкла были веские причины испытывать отвращение – он только что провел полчаса, защищая свой кабинет от нападения зловонной оранжевой жижи, и запах все еще оставался на его камзоле. Воры, похоже, надеялись, что смогут выкурить их с помощью зловония и затем пошарить по полкам, как им вздумается.
- Действительно, - рассеянно ответил Кристофер.
Это напомнило ему о некоторых уловках, которые Джейсон использовал, когда защищал замок от призраков, и навело его на мысль. Он запечатал последнюю партию срочной корреспонденции, росчерком отправил ее Бернарду в Йоркшир и встал из-за стола.
- Майкл, замени меня, пожалуйста, на некоторое время в поддержании охраны. И если Бернард выйдет на связь, скажи ему: у нас будет еще одна партия готовых амулетов для него, как только мы сможем достать нужное из кладовой.
После чего он телепортировался в детскую.
Дети теснились у окна, вытягивая шеи, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Все, кроме Мура, который свернулся в клубок с Кларчем, спящем на нем. Милли сидела в кресле-качалке с закрытыми глазами, кошки собрались вокруг нее.
- Я говорила тебе, дорогой, мне нужно больше времени, - произнесла она, не открывая глаз. – Они расставили самые разнообразные чары, чтобы схватить все, что я пытаюсь перенести. Довольно сложно лавировать среди них и одновременно защищать комнату. Мне понадобится, по меньшей мере, еще несколько минут.
- Я здесь не для того, чтобы беспокоить тебя, - ответил Кристофер. – Не обращай на меня внимания.
Он знал, что Милли прекрасно справлялась со своим делом. При его словах Джулия нетерпеливо повернулась.
- О, скажи, что ты пришел, чтобы позволить нам помочь! Слушать, как они бегают вокруг замка, просто сводит с ума!
Кристофер улыбнулся.
- Так и есть. Не подойдете ли все сюда на минутку?
Роджер и Джулия ринулись от окна, за ними последовала Дженет. Мур тоже поднял взгляд – довольно осторожно.
- Джулия, - сказал Кристофер. – Я собираюсь перенести тебя в столовую к Маргарет и мисс Бессемер. Они работают над уничтожением ловушек в коридорах, но подозреваю, им не хватает для этого такого мышления, как у тебя. А как только закончите, я хотел бы, чтобы ты помогла им установить несколько контр-ловушек.
Джулия не унаследовала от родителей никакой особой волшебной силы, но восполняла этот недостаток умом. И – что еще важнее для данной конкретной проблемы – она вполне была способна воспринять низший уровень юмора. Он знал это даже слишком хорошо.
- Ты не будешь выходить из поля зрения мисс Бессемер, - добавил он, заметив горящие глаза Джулии. – И не выйдешь в какой бы то ни было коридор, пока она не скажет, что это безопасно. Понятно?
Джулия кивнула и вытащила свой носовой платок, и Кристофер немедленно перенес ее в столовую. Она исчезла с хлопком, когда воздух всосался в то место, на котором она стояла.
- Роджер, эта ваша штуковина все еще в рабочем состоянии?
- О да, - ответил Роджер, став таким же нетерпеливым, как Джулия. – Мы добавили совершенно новый вид тормозов, которые должны работать гораздо лучше, чем старые, и систему передач, которая…
- Ты покажешь мне позже, - прервал его Кристофер. – Сейчас я хочу, чтобы ты взял Джо Пинхоу и забрал Джейсона и его жену из деревни. Захвати и Марианну, если она окажется поблизости. Все должно быть в порядке, если ты отправишься с крыши. Позови меня, когда вернешься, и я перенесу вас всех в столовую, - он прервался, направляя магический поиск. – Где Джо сейчас должен находиться?
- В конюшне, но мы вчера ужасно поздно легли, так что думаю, он спит в бельевом шкафу.
В обычных обстоятельствах Роджер никогда не выдал бы этой информации, но он прекрасно понимал, насколько серьезной была ситуация. Кристофер кивнул, принимая его доверие, и щелчком пальцев отправил Роджера, Джо и их аппарат на крышу.
Остался Мур, все еще сидевший в углу, и Дженет, печально смотревшая на Кристофера.
- Знаю, - сказала она, прежде чем он успел открыть рот. – Оставаться здесь, подальше от неприятностей, и поддерживать огонь.
- Ну, я действительно хочу, чтобы ты осталась здесь, но не по тем причинам, что ты думаешь. Как только Милли получит материалы, ей понадобится помощь, чтобы быстро собирать амулеты. Однако ты можешь собирать и одновременно думать, правда? Как только амулеты будут готовы, я хочу, чтобы она отправила тебя вниз помочь Джулии с ловушками, и я надеюсь, твоя голова будет к тому времени полна дьявольских идей. Идей Двенадцатого-В, которые по-настоящему озадачат эту банду.
- А, понимаю. Я мозг операции. Мне нравится, как это звучит, хотя, когда вы это сказали, моя голова опустела, - она состроила грустную рожицу, однако Кристофер видел, что она стала счастливее. – Но я приложу все силы, чтобы вытащить из нее какие-нибудь идеи.
- Умница. Теперь, Мур.
У него вертелось на кончике языка распоряжение и для Мура. Но теперь, когда у Кристофера появилась возможность по-настоящему посмотреть на него, он заметил на лице Мура тот озадаченный, направленный внутрь взгляд, который означал, что у него есть идея.
Кристофер собирался отправить Мура – с его силой кудесника – позаботиться об охране, а самому помочь Бернарду с големами. Но Мур прекрасно действовал самостоятельно, когда Кристофер попал в ловушку Пинхоу, без каких бы то ни было инструкций. Так что вместо этого он спросил:
- Мур, есть что-то, что ты думаешь мог бы сделать, чтобы помочь?
Мур моргнул, пробужденный от своих мыслей, и ответил:
- Да. Не здесь, а с големами. Но я не знаю, как объяснить.
Времени для колебаний не было.
- Тогда сделай это, - сказал Кристофер и перенесся обратно в свой кабинет.
Он рисковал. Кто-то с уровнем кудесника должен оставаться в замке, чтобы поддерживать охрану во время нападения, и если Мур уйдет – а после него и Милли с амулетами, – значит, Кристофер должен остаться. Но Мур считал, что может помочь, и Кристофер не думал, что совершает ошибку, доверившись ему.
Следующие несколько часов прошли в суматохе, когда Кристофер носился вверх и вниз по замку, отдавая приказы, отправляя депеши в Йоркшир и из Йоркшира и направляя свою магию на все, что выглядело легко фиксируемым. Он был в своей стихии – как всегда во время кризиса. Так же, как и все его домочадцы, которые находились в отличной форме для подобного напряжения. Кристофер наслаждался, наблюдая людей в их лучших проявлениях. Это было одним из величайших вознаграждений его работы – компенсировать все время, что приходилось видеть людей в их худших проявлениях.
К четырем часам некоторые из банды превратились в гусениц, еще трое были заперты подушкой-монстром в кладовой, а оставшиеся двое выбежали прямо в окно и упали в бочку парализующего желе.
- Меня вдохновила земляная кукушка, - гордо объяснила Дженет.
А Джулия добавила с кровожадной ухмылкой:
- Я придумала подушку-монстра.
Кристофер решил, что лучше не спрашивать.
На этой стадии дела в замке шли хорошо. Он оставил детей с Майклом и мисс Бессемер и перенесся в Йоркшир, ожидая, что его встретит уменьшенная, но все еще энергичная армия големов.
Вместо этого его почти ослепило буйство красок от цветочных джунглей, растущих на толпе маленьких коричневых холмиков. Прищурившись, он разглядел, что каждый холмик имеет очертания скрюченного человека, с руками, ногами и мягкой коричневой головой. Посреди них сидел хмурый Мур.
Кристофер подошел и сел рядом с ним. По крайней мере, армия теперь больше не буйствовала.
- Ведовство? – спросил он с осторожной небрежностью.
Он все еще не до конца понимал ведовство, но цветы и земля казались явлениями именно этого порядка.
Мур кивнул.
- Бернард должен был сначала вывести их из деревни, так что я не мог сделать это немедленно. Не думаю, что люди хотели бы видеть их в своих домах.
- Наверняка, нет, - согласился Кристофер. – Бернард сейчас в деревне?
- Он помогает чинить сломанные вещи, но я подумал, что должен остаться здесь, пока не убежусь, что все сработало.
Он оглядел холмики, и Кристофер сделал то же самое.
- Что ж, кажется, сработало.
Мур кивнул.
- Это было несложно, на самом деле. Они созданы из земли. И хотели быть землей.
Кристофер никогда бы не додумался до такого, а если бы и додумался, он не был уверен, что справился бы с задачей. Он вспомнил, насколько близко был к тому, чтобы сказать Муру, что делать, вместо того, чтобы отпустить его сюда. Шесть месяцев назад он так бы и поступил. У Кристофера хорошо получалось приказывать. И это, среди прочего, делало из него хорошего Крестоманси.
Мур совершенно не умел приказывать, и даже объяснять людям, что он сам собирается делать. Но у него хорошо получалось исправлять вещи магией – и, что важнее, ему это нравилось, в чем Кристофер сейчас был уверен, как никогда. Мур определенно станет совсем не таким Крестоманси, как Кристофер, но он и сам не был таким, как Габриэль де Витт. И это не плохо.
- Отличная работа, Мур, - тепло произнес Кристофер.
Мур не засиял от его слов – как засияли бы остальные дети Кристофера, – Мура никогда не было легко прочитать. Но Кристофер знал, что он доволен.