Добила-таки эту несчастную главу
Глава 3
читать дальшеЭпицентр атак не пришелся на Новосибирск — в общем-то даже в ближайших окрестностях не бомбили. Но это мало чем помогло. Разве что тем, что они не погибли сразу в ядерном взрыве. Хотя еще неизвестно, что хуже.
Вначале пропало электричество.
В тот день Вениамин уже отпустил своих сотрудников, сам задержавшись в офисе допоздна, разбирая оставшиеся документы. Внезапно погас свет. Причем не только в епископской резиденции. Повернув голову к окну, Вениамин обнаружил, что весь город погрузился в непроглядную тьму. В таком большом городе, как Новосибирск ночью никогда не было темно: он сверкал огнями фонарей, рекламы и всевозможных вывесок, мягко сиял окнами домов. Но сейчас по всему городу не осталось ни единого огонька. В непроглядной тьме светились только звезды да луна на небе. И они по контрасту они казались неожиданно яркими.
Вениамин на ощупь пробрался к окну. А он уже и забыл, каково это — когда яркие городские огни не затмевают звезды, и над головой расстилается море далеких светящихся точек. Это было очень красиво, но отсутствие электричества по всему городу беспокоило. Хотя поначалу Вениамин не придал этому слишком большого значения, решив, что произошла какая-нибудь авария и скоро всё восстановят.
Однако время шло, а электричество не возвращалось. Вениамин начал подозревать, что это не простые неполадки на станции. Пробравшись обратно к столу, он нащупал свой телефон. Зарядка еще оставалась, и телефон функционировал, но, к разочарованию Вениамина, не работала связь — сети не было совсем и ни до кого невозможно было дозвониться, даже до основных служб.
Вздохнув, он подумал, что стоит пойти к себе и, следуя старинной русской поговорке, лечь спать, но тут понял, что автоматические двери в конференц-зале работали на электричестве. И сейчас они были закрыты. То есть он оказался в ловушке. В душе поднялась легкая паника. Подавив ее, Вениамин вздохнул и принялся молиться. Паника отступила.
В молитве он провел большую часть ночи, только немного поспав — благо в конференц-зале имелись вполне удобные диваны, и не пришлось ложиться на полу.
К утру ситуация с электричеством не изменилась. Вениамин задумался, могло ли это быть следствием военных действий. До сих пор война никак не отражалась на их далеком от столицы и лишенном стратегических ценностей городе. Если не считать резко подскочивших цен на продукты. Но вряд ли стоило надеяться, что ядерная война не коснется даже отдаленных уголков страны. Это был всего лишь вопрос времени. Да, скорее всего отключившееся электричество стало первой ласточкой. А, значит, возвращения его ждать не стоило — не в ближайшее время точно.
Придя к этому неутешительному выводу, Вениамин принялся обдумывать, как ему выбраться из конференц-зала. За ночь здесь стало довольно-таки холодно: отопление тоже работало на электричестве, а на дворе октябрь как-никак. Только сейчас он начал по-настоящему осознавать масштабы катастрофы. На электричестве в городе работало практически всё: от связи до водоснабжения. А ведь приближалась зима… Которая обещала стать самой тяжелой зимой в его жизни. В жизни всех жителей. Если они, конечно, вообще доживут до нее.
Вскоре Вениамин услышал шаги и голоса по ту сторону дверей.
— Владыка? Вы здесь? — донесся приглушенный голос отца Георгия.
— Да, — отозвался Вениамин, и за дверью раздались возгласы облегчения.
В дверь начали чем-то колотить, и он на всякий случай отошел подальше. Спустя долгие минуты стука и скрежета, на стыке раздвижной двери появилась щель, в которую было вставлено что-то металлическое. Еще некоторое время усилий, и створки медленно, тяжело, но разошлись в стороны. В комнату заглянул встревоженный отец Георгий.
— Владыка, у вас всё хорошо? — спросил он.
Вениамин кивнул.
— Спасибо, что вызволили меня из заточения, — с улыбкой поблагодарил он. — А то я уже обдумывал способ вылезти из окна.
За дверью раздались смешки и фырканье, отец Георгий улыбнулся. Но быстро снова посерьезнел.
— Боюсь, нам предстоит привыкать жить без электричества, — мрачно сказал он. — Понятия не имею, как мы справимся.
Сложившаяся ситуация пугала Вениамина не меньше, чем его помощника. Но поддаваться унынию не следовало. Иначе они точно не выживут.
— С Божьей помощью, — строго ответил он, и отец Георгий слегка смутился.
— Да, конечно, — поспешно ответил он.
И заметно приободрился. Вениамин почувствовал себя лицемером. Он вовсе не испытывал той уверенности, которую хотел показать. И уж точно не отличался столь пламенной верой, чтобы не страшиться будущего в сложившихся обстоятельствах. Но он отвечал за вверенную ему паству, а значит, должен быть сильным.
Совместными усилиями дверь раздвинули до конца, чтобы в нее можно было спокойно проходить, и собравшиеся в коридоре сотрудники, включая Евдокию Филипповну, тут же обступили его, расспрашивая, как он здесь провел ночь.
— Да всё хорошо со мной, — немного раздраженно отмахнулся Вениамин. — У нас есть более важные заботы.
Это заставило людей перестать суетиться и настроило на деловой лад. Тут же в конференц-зале провели экстренное совещание. Предстояло обдумать, как справляться без электричества. Мало того, что город остался без средств связи (от телефонов до интернета) и информации — гораздо серьезнее было прекращение водоснабжения, невозможность приготовить всё, что требовало термической обработки, и отсутствие отопления. При плюс двух можно, конечно, выжить, если тепло одеться, но ведь дальше станет холоднее, а ситуация вряд ли улучшится. Можно и пока ограничится консервами и сырыми блюдами. Но вот вода представляла собой первостепенную проблему.
Конечно, в их распоряжении была Обь (а также Тула, Иня и Плющиха). Вот только чистота воды в них была весьма сомнительна.
— Боюсь, у нас нет выбора, — подвел итог Вениамин. — Если у кого есть очистители воды, не требующие электричества, значит, тому повезло.
— А остальные пользуются тем, что есть, — кивнул завхоз Валерий Сергеевич, погладив седую острую бородку.
— Ладно, с водой — понятно, — сказал отец Димитрий и провел ладонью по темным волнистым волосам, откидывая их назад. — Придется, конечно, таскать вручную, но ничего страшного. А вот что делать с отоплением?
И это действительно была проблема.
— И с едой, — хмуро добавил отец Георгий.
— Обойдемся пока тем, что не надо готовить? — предположил Валерий Сергеевич. — А там, может, электричество и вернется.
— Я бы на это не рассчитывал, — покачал головой Вениамин. — Но давайте решать проблемы по порядку. Пока действительно можно питаться уже готовыми продуктами и консервами. Отсутствие отопления неприятно, но в ближайшее время не критично — можно просто потеплее одеться. Сейчас наша задача — вода. Отец Димитрий, свяжитесь со светскими властями: надо организовать волонтерскую помощь для доставки воды пожилым и больным людям, которые не могут сами донести ее до своей квартиры.
Отец Димитрий с готовностью кивнул.
— Отец Георгий, что у нас назначено на сегодня?
Тот полистал записную книжку и перечислил:
— Рукоположение в пресвитера дьякона в соборе Александра Невского, награждение настоятеля Успенской церкви на проспекте Дзержинского, освящение храма в Бердске, — отец Георгий запнулся и неуверенно добавил: — Не знаю, как быть с этим. Если по городу мы еще можем добраться пешком — к счастью, оба храма не так далеко, то Бердск теперь вне доступа.
Вениамин задумчиво нахмурился, сжав наперсный крест.
— И связи нет, чтобы предупредить их… — он немного поразмышлял и заключил: — Что ж, здесь мы в любом случае не можем ничего поделать. Впрочем, если электричество пропало не только в Новосибирске, что вероятнее всего, они нас уже и не ждут. Сосредоточимся на том, что находится в доступности.
Отец Георгий пару раз кивнул, делая пометки в записной книжке. На том и разошлись.
***
Пройдясь до собора Александра Невского, Вениамин понял, что совершенно отвык ходить пешком. Обленился из-за вездесущих транспортных дорожек. Идти было совсем недалеко, но он запыхался. А ведь было время, когда он ходил гораздо больше и не уставал.
Стоило ему появиться на церковном дворе, как его тут же обступили немногочисленные (был будний день) прихожане и клир храма, засыпав обеспокоенными вопросами. Попросив людей успокоиться, Вениамин предоставил отцу Георгию объяснять ситуацию и предполагаемые меры, подумав, что следует помимо волонтерской службы наладить еще службу оповещения. Теперь, когда они лишены средств связи, информацию придется передавать по старинке — из уст в уста.
И уже готовясь к службе, Вениамин задумался о необходимом для литургии. Если запасов вина может хватить еще надолго, то хлеб печь надо постоянно. А им не на чем. Остались ли еще хоть где-то печи, не зависящие от электричества? Можно ли что-нибудь придумать, чтобы печь хлеб в городских условиях? На костре? Этот вопрос стоит обсудить. Но позже. Прогнав лишние мысли, Вениамин сосредоточился на литургии.
Настоятеля собора отца Михаила этот вопрос тоже беспокоил — что неудивительно, — и он озвучил его по окончании службы.
— Что нам делать, владыка? — озабоченно спросил он, пока они снимали богослужебное облачение.
— Не знаю пока, — вздохнул Вениамин. — Но мы обязательно найдем решение.
Отец Михаил кивнул, в его темных глазах вспыхнуло облегчение пополам с надеждой. А вот Вениамин как никогда почувствовал, как давит на плечи его сан. Странно было видеть по отношению к себе столько почтительного доверия от седовласого человека, годящегося ему не то что в отцы — в деды. И заставляло с особой ясностью ощущать всю лежащую на нем ответственность. Что он там не так давно сказал Петру во время их памятного разговора? «Тяжела шапка Мономаха?» Не то слово, как тяжела.
Последующие дни были загружены бурными обсуждениями, поисками решений, попытками воплотить эти решения в жизнь (не всегда успешными). К счастью, светские власти делали всё возможное для облегчения положения людей и с готовностью принимали сотрудничество — хотя бы здесь трудностей не возникало.
Нашлись люди, которые взялись воспроизвести старинные печи или их подобие. Правда, далеко не в каждой квартире, так что для обогрева и приготовления пищи приходилось собираться большими группами, но это гораздо лучше, чем полное отсутствие перспектив. Вторая проблема состояла в топливе. Можно, конечно, использовать деревья, которых в городе росло немало — особенно в парках, — но надолго ли их хватит на такое количество людей?
Юрий Петрович Синицын, мэр Новосибирска, предложил начать поиски торфа в ближайших окрестностях. Дело, конечно, трудоемкое, учитывая отсутствие нормального транспорта — попробуй-ка пешком добраться за десятки, если не сотни километров, а потом привезти оттуда на телеге весьма ограниченное количество торфа. Однако выбора не было, и администрация занялась организацией команд добытчиков.
И только город успел более-менее привыкнуть к новому положению, как произошла следующая катастрофа.
***
Вениамин возвращался из администрации в епископскую резиденцию, когда начало темнеть. Не так, как темнеет, если солнце закроет туча, а будто внезапно в двенадцать часов дня наступила ночь. Встревоженно подняв голову, Вениамин увидел, как небо постепенно покрывается черным вроде как дымом — плотной, клубящейся, зловещей пеленой.
— Что это? — обеспокоенно спросил отец Георгий, тоже глядя на небо.
Вениамин пожал плечами:
— Очевидно еще одно последствие войны.
Посмотрев друг на друга, они невольно поежились. Что еще им предстоит?
К тому моменту, когда они добрались до резиденции, солнце уже полностью скрылось за черной пеленой и на улице стало темно: не совсем непроглядная тьма, как ночью, но достаточно сумрачно.
Неожиданное затмение встревожило всех. Особенно, когда на следующий день температура резко упала.
Чтобы не тратить ресурсы на всю резиденцию, подобие печи установили только в спальне Вениамина. Главным неудобством такого способа отопления было то, что за ночь огонь угасал и к утру становилось холодно. А в то утро Вениамин и вовсе проснулся до зари от того, что замерз как ледышка. Пробравшись на ощупь к печке, он дрожащими посиневшими пальцами разжег огонь, после чего закутался в зимний пуховик и посмотрел на градусник. Вместо обычных для ноября восьми-десяти градусов мороза, он показывал минус семнадцать. Неудивительно, что у Вениамина от холода зуб на зуб не попадал.
Немного согревшись возле печки, он подошел к окну посмотреть, что делается на улице. Правда, из-за полнейшей темноты так ничего и не смог разглядеть, кроме вроде как мутных вихрей.
Когда немного посветлело, оказалось, что мутные вихри представляли собой снежный буран. Однако снег был вовсе не белым, а грязно-серым, чуть ли не черным. Эта инфернальная метель крутилась бешеными завываниями так, что за ней невозможно было ничего разглядеть — даже ближайшего здания.
С наступлением дня картина не слишком изменилась, поскольку солнце по-прежнему скрывали дымные тучи, к которым еще добавились обычные (а может, и не очень) снежные. Но хотя бы стало возможно передвигаться, не натыкаясь поминутно на предметы.
Когда Вениамин подошел к конференц-залу, чтобы начать рабочий день, в приемной собралась небольшая толпа посетителей, как попало одетых в самое теплое, что нашлось в гардеробе. Если до того в городе царила тревожная настороженность, то теперь явно началась паника. Вениамин видел ее на лицах ожидавших людей — чиновников и клириков. И все они ждали от него спасительного решения. Ну, или хоть какого-то решения. «Интересно, как с этим справляется Петр?» — мелькнула неожиданная мысль. На царя ведь в ожидании смотрела вся страна, а не только паства пусть и обширного, но всё же одного района.
— Что нам делать, владыка? — был главный вопрос.
Отец Вениамин вздохнул и ответил сразу всем:
— Приспосабливаться к новым условиям.
Не то чтобы его ответ сильно удовлетворил народ, но что еще он мог сказать?
На совещании ждали еще более тревожные новости.
— Вода в реке становится непригодной для питья, — озабоченно сообщил отец Георгий, вышагивая туда-сюда по конференц-залу.
Они все теперь не сидели во время обсуждения, а ходили, чтобы не замерзнуть. Несмотря на теплые пуховики, от неподвижности быстро становилось холодно.
— В ней буквально с каждой минутой возрастает количество ядовитых веществ. И таким образом мы одновременно лишаемся воды и рыбы.
— Возможно, чистая вода остается на глубине? — предположил Вениамин. — Если сделать скважину?
— Вполне вероятно, — согласился Валерий Сергеевич, прищурив серые глаза. — Но чем эту скважину бурить?
— Это забота администрации, — заметил отец Димитрий.
Вениамин кивнул. Их дело — поддерживать дух вверенной им паствы, не дать людям впасть в уныние и отчаяние, в том числе организуя всестороннюю помощь нуждающимся. А впасть было от чего.
На улицы стало страшно выходить. Если епископа и раньше всегда кто-нибудь сопровождал, то теперь к нему приставили именно телохранителей. Вениамин пытался доказать, что ему не нужна охрана, он вполне может справиться и сам.
— А что вы будете делать, если на вас нападут? — заметил Валерий Сергеевич, иронично прищурившись. — Вам же нельзя драться.
И Вениамин сдался. В сущности Валерий Сергеевич был прав, просто не хотелось добавлять людям лишние заботы.
***
Вениамин возвращался после литургии из собора Александра Невского, размышляя, что делать дальше. Эта литургия, скорее всего, была одной из последних. Пока еще в их далеком от эпицентра районе можно было пользоваться продуктами, но радиация распространялась очень быстро. И скоро печь хлеб будет просто не из чего — всё будет заражено. Знающие люди говорили, что можно будет питаться консервами — они от радиации почти не пострадают. Но для литургии нужен хлеб.
Идти было не так уж далеко, но от постоянной темноты и завывающей безумной вьюги становилось жутковато. Приходилось двигаться почти вслепую, низко наклоняя голову и прикрывая лицо рукой, иначе бешеные порывы ветра кидали в лицо серый не то снег, не то пепел, засыпая глаза и забивая нос, так что становилось невозможно дышать.
Вдруг впереди раздались крики, грохот и звон разбитого стекла. Вениамин застыл, прислушиваясь, а потом решительно направился в сторону шума.
— Владыка! — позвал Андрей — один из его личных охранников. — Не стоит туда ходить.
Вениамин не стал отвечать, продолжая идти вперед. Андрею и Максиму ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним.
За поворотом два парня в темных куртках — так что они почти сливались с окружающим — громили окна и витрины супермаркета металлическими дубинками. Водопадом сыпалось разбивающееся стекло, летели на пол товары. Люди разбегались, кто-то кричал, призывая на помощь полицию (которой в обозримом пространстве не наблюдалось), кто-то просто смотрел издалека с безопасного расстояния.
Завидев епископа, народ тут же расступался — все-таки почтение к священнослужителям пока еще сохранялось. Правда, Вениамин подозревал, что в нынешних условиях это ненадолго. Решительно прошагав в распахнутую дверь, он остановился у порога, грозно воззвав:
— Опомнитесь, несчастные! Что вы творите?
Парни от удивления даже перестали бесчинствовать. Дружно повернувшись к Вениамину, они несколько мгновений пораженно смотрели на него, а потом расхохотались.
— Отстань, поп, — насмешливо произнес один из них. — Смотри, как бы и тебе не досталось.
— Владыка… — тихонько, но предупреждающим тоном позвал сзади Андрей.
Вениамин снова проигнорировал предупреждение и шагнул вперед, глядя прямо на бандитов, мысленно горячо воззвав: «Господи, помоги!» Хулиганы не изменили наглому вызывающему виду, однако инстинктивно отступили назад. Собравшийся любопытный народ замер, предвкушая зрелище.
Впоследствии Вениамин не мог вспомнить, что говорил в тот момент: слова шли не от его ума, а будто бы извне, вдохновленные свыше. Однако на хулиганов они подействовали. Парни притихли и, немного помявшись, молча вышли из супермаркета и растворились в завывающей вьюге. Собравшийся народ, переговариваясь, начал расходиться. Вениамин выдохнул. До сих пор он не чувствовал ни волнения, ни страха, но сейчас его начало трясти так, что задрожали руки.
Повернувшись, он встретился с восхищенными взглядами своих телохранителей.
— Это было потрясающе, владыка! — воскликнул Максим.
Вениамин слабо улыбнулся и пожал плечами. Он прекрасно понимал, что не своими силами вразумил тех парней, что через него действовал Бог. А потому что ж тут удивительного — для Господа нет ничего невозможного.
К сожалению, этот случай был далеко не единственным. В городе начались грабежи и разбой — любители легкой наживы стремились воспользоваться чрезвычайной ситуацией. А позже к ним подключились испуганные и отчаявшиеся, пытавшиеся хоть как-то обеспечить себе пропитание на будущее.
Грабили не только магазины и склады — нередко нападали и на прохожих на улице, невзирая на пол и возраст. В городе начался хаос, с которым власти не справлялись.