Название: Я был и продолжаюсь
Фандом: «Квартет Дейлмарка»
Автор: thenewradical
Переводчик: cygne
Название в оригинале: I was and I endure
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/13047624
Герои, пейринг: Навис, Митт/Маэвен и прочие в эпизодах
Размер: мини
Жанр: общий, АУ, постканон
Рейтинг: G
Тип: джен с элементами гета
Поскольку автор отказал в разрешении переводить, выкладываю только здесь.
Саммари: Планируя сделать Митта королем, Навис предвидел несколько проблем. Двойник Норет не была одной из них.

читать дальше

Битва при Кернсбурге

Существовало приблизительно двадцать «дел первой важности», которые Навис выполнил после коронации Митта, но первое, что он сделал и что включало вопросы, а не приказы — отвел в сторону Митта, Морила и девочку и провел их в одну из палаток, которые были установлены для провианта. Они прошли мимо Алка, и Навис махнул ему, чтобы шел с ними.
В палатке ждали стулья и стол (Лютан, вероятно установил их для заседаний, когда не смотрел щенячьими глазами на Норет — в последнее время он был разумен). Навис вытащил три стула и велел детям:
— Садитесь.
Он встал напротив них, а Алк замер позади него.
Когда они замешкались, он резко произнес:
— Немедленно, пожалуйста.
И они все тут же сели. Даже Митт, который по всем законам имел право сказать Навису, что тот не может отдавать ему приказы. Навис не был уверен, что чувствовать по этому поводу. Будет прислушиваться к другим — хорошо; будет подчиняться другим — плохо. Нашел о чем беспокоиться, когда Митт был королем чуть больше двенадцати часов. В этот момент у них есть более насущные проблемы, а именно…
— Ты, — указал Навис на Не-Норет (ее зовут вроде как Маналиабрид, подсказал его уставший мозг). — Объяснись.
По тому, как трое детей посмотрели друг на друга, он понял, что интуиция его не подвела: какими бы ни были планы девочки, Митт и Морил в них участвовали.
Смерть Норет тяжелым грузом висела на совести Нависа, но он не особенно размышлял о загадке ее заместительницы. За мгновения до того, как она заговорила, он мысленно просмотрел возможные варианты. Тайная сестра-близнец Норет; или возрожденная, как Адон; или мстительный призрак.
— Я из будущего.
Такого Навис не ожидал. Он слышал, как Алк позади тихо присвистнул, и взял себе стул, чтобы рухнуть на него, когда девочка продолжила:
— И Венд был не просто проводником: он Танаморил.
— Осфамерон, — словно по привычке добавил Морил.
— Когда я познакомилась с ним, он работал ассистентом в… в музее, — Навис заметил, что она прикусила язык, чтобы чего-то не сболтнуть. — Он сказал, что я выгляжу в точности как Норет и должна узнать, что с ней произошло.
— Что ж, — произнес Навис. — Теперь мы знаем.
Она побледнела, и он знал, что должен сказать что-нибудь вроде того, что никто не считает ее угрозой, но не смог заставить себя. Особенно, когда не знал, правда ли это.
— А вы двое, — обратился он к мальчикам. — Когда вы узнали?
— Росистый дол, — осторожно ответил Митт, наклоняясь ближе к девочке.
— И мы знаем, что она говорит правду, — добавил Морил. — Что она из будущего. Она сказала нам в Росистом доле, что некто по имени Амил будет королем.
Навис изучил их лица: Морил, уверенный в своих словах; Митт, практически пронзающий его взглядом; и Не-Норет, явно готовая разрыдаться.
— Маэвен не знала, что Норет убили, — сказал Митт (Маэвен — вот как ее зовут). — Теперь мы знаем, что это сделал Хестефан, так что ее не могут ни в чем подозревать.
— А если вы хотите меня за это арестовать, — вставила Маэвен дрожащим голосом, но решительно глядя на него. — Мне только тринадцать, так что вы не можете казнить меня. Пока.
Аммет, тринадцать! Были моменты, когда Навис думал, что Норет ведет себя как ребенок, но решил, что это из-за нервов. Он и не подозревал, что это из-за того, что она младше Хильди.
Значимость открытия моментально поразила его. Она провела его. Ребенок, младше его дочери.
— Каких событий ты ожидала? — спросил он, пропустив вопрос с арестом.
— Я думала, узнаю, что с ней случилось и вернусь домой, — Маэвен запнулась на последнем слове. — Но вот я по-прежнему здесь.
— И она остается, — с нажимом добавил Митт, в то время как Морил выразительно кивнул.
— Да, — медленно согласился Навис, и они трое испустили вздох облегчения.
Но они мыслили иначе. Возможно, Маэвен этого не хотела, но она являлась угрозой. А отец научил его держать угрозу поблизости.
— Идите отдохните, — велел он и добавил для Митта: — Особенно ты.
Они цепочкой вышли из палатки, и когда пола опустилась, Навис мог поклясться, что слышал, как они разразились нервным смехом.
Алк обошел вокруг него и сел на опустевший стул Морила. Мгновение он молчал, а потом спросил:
— Каковы шансы, что Север примет короля-южанина, когда рядом находится девушка, которая выглядит в точности как Норет?
— И каковы шансы, что Керил и Хенда не разболтают об этом? — добавил Навис и потер глаза. — Какой бардак.
— Этого следует ожидать, когда идешь на войну, прячась за ребенком, — Навис приподнял бровь, и Алк продолжил: — Как и вы, я считаю, что это наилучшая возможная развязка. Но она добавляет сложностей. Даже Адону было за тридцать, когда он стал королем.
— Вы знаете свою историю.
— Кажется полезным, когда Осфамерон вытаскивает двойников из ниоткуда, — Алк остановил на нем любопытный взгляд. — Вы верите в Бессмертных, Навис?
— О, да, — ответил он. — Но никогда не полагаюсь на них.

Год спустя после битвы при Кернсбурге (Правление Амила)

Холанд был другим, но одновременно тем же.
Другим, конечно, после Восстания. Исчезла, вычищенная революцией, граница, на которой Навис раньше балансировал (кое-то пытался продать его на этой границе, и хотя его не волновали метафоры, это засело в голове).
Чистка избавила его и от братьев. И это тоже было по-другому: Холанд без семьи.
Митт неловко пытался извиниться, когда до них дошли новости о его братьях. Навис не мог решить, нужны ли вообще извинения. Его братья были ужасны, и многие люди стали бы доказывать, что они заслужили свою участь, но они всё равно были его семьей.
Навис был благодарен, что жена Харчада (надо отдать ей должное, она была умнее всех них, включая Нависа) увезла своих детей и некоторых племянников за день до начала Восстания. Он жалел о погибших племянниках и племянницах, но с абстрактной точки зрения он жалел о каждом ребенке, погибшем во время Восстания. Навис так старательно отрекался (и от него отрекались) от своей семьи, что происшедшее чувствовалось как трагедия, случившаяся с незнакомыми людьми. Он больше не был сыном графа Хадда, он был доверенным советником короля.
— Скажите этому королю Амилу, что ему надо починить причалы!
Вот что осталось в Холанде прежним: Навис не мог никуда пойти, чтобы люди не начали окликать его. По крайней мере, теперь оклики были более доброжелательными. Многие из них просто хотели, чтобы он передал королю привет, и что они помнят Амила с тех пор, когда тот был маленьким мальчиком. У некоторых были жалобы. А еще одни просто следовали за ним и ворчали в течение целых миль.
Нависа по-прежнему сопровождала охрана, как было бы до Восстания. Кровопролитие не продлилось долго, но существовало достаточно людей, которые могли захотеть отомстить за потерянных любимых, чтобы он рискнул ходить без сопровождения. Но теперь он позволял людям приближаться и говорить с ним. Важно было постоянно сохранять открытость, отличающую монархию от графов. Даже если приходилось терпеть ужасно раздражающих людей.
— Причалы на юго-восточной стороне доков годами были в ужасном состоянии, — продолжала женщина; Навис не был уверен, но ему казалось, она следовала за ним несколько часов. — Не заводя туда корабли, мы не можем…
— Я полностью понимаю, — перебил Навис. — Я как раз иду к королю Амилу и сообщу ему.
Он подумал, не сказать ли ей, что Митт работал на одном из рыбацких кораблей, когда был моложе. За — это еще больше расположит людей к Митту. Против — это не заставит ее уйти. И решил остановиться на:
— Данный вопрос очень важен для него.
Женщина улыбнулась, и на мгновение Навис подумал, что она уйдет, но она продолжила следовать за ним.
— Я так рада, что Амил — король. Север вечно задирал перед нами нос и говорил, что нам нельзя помочь. И посмотрите на Амила: рожденный здесь, освободивший всех от графов…
Навис готов был вежливо отделаться от нее, когда она добавила:
— Гораздо лучше, чем та женщина — Норет. Слышала, она болтается в новой столице?
Навис замедлил шаг и повернулся посмотреть на женщину. Она была моложе него, но старше Митта. И если она достаточно заботилась о причалах, чтобы попытаться воздействовать на него, вероятно, она была здравомыслящей.
И она была не первой, кто спрашивал про Норет.
— К несчастью, Норет скончалась незадолго до битвы при Кернсбурге, — твердо сообщил ей Навис. — Король Амил был глубоко опечален новостью. Норет так любила весь Дейлмарк.
Женщина нахмурилась:
— Но муж моей сестры был в городе Херна и сказал, там была женщина, выглядевшая в точности как она.
— Ее кузина, — отмахнулся Навис. — Семейное сходство. Она помогает присматривать за строительством в столице.
К этому времени они дошли до окраин города, где ждал охранник с лошадями.
— Прошу меня извинить, я должен отправляться на встречу с королем, — сказал Навис. — Я сообщу ему насчет причалов. И не могли бы вы оказать мне любезность? Пожалуйста, передайте новость о кончине Норет. Ее семье причинит боль то, что люди думают, будто она всё еще жива.
Или скорее — причинит им еще больше боли.
Навис получил письмо от Элтруды. Он не ждал длинного послания, поскольку и сам был немногословен. Но краткость его уязвила.
Она желала ему всего наилучшего, но не могла продолжать отношения. Не когда Маэвен (на самом деле она написала: «эта женщина с лицом моей племянницы») по-прежнему в Кернсбурге.
Вот так вот.
Они выехали на лошадях во Флейт. У Митта была встреча с некоторыми из лидеров Восстания, которые отказались встречаться в Холанде. Навис предложил поехать с ним, но Митт настоял взять с собой Алка. Навис понимал: присутствие брата убитого графа задаст тон встрече, независимо от того, кого он поддерживает. Но, оставшись в стороне, он беспокоился.
Предполагалось, что Митт и Алк будут ждать его рядом с границей Нового Флейта — лидеры Восстания отказались сообщить, где точно они размещаются, и хотя он понимал, что некоторая паранойя необходима, это было немного слишком. Еще издалека Навис увидел Алка, а, когда приблизился — охрану и их лошадей, но не Митта. Когда он спешился, Алк указал на высокую траву:
— Он там. Сказал, ему нужна минутка.
Навис посмотрел на Флейт. Высокая трава колыхнулась под ветерком, и вдруг появился сидящий среди тростника Митт, а потом снова исчез.
— Встреча прошла неудачно?
— Потребовалось немного переговоров, но мы получили всё, что просили.
— Хорошо, — ответил Навис, по-прежнему глядя на траву. — А он получил какую-нибудь информацию о… — он позволил фразе повиснуть, не желая договаривать.
Однако Алк понял.
— Они сказали, что не видели семью Хобина. По всей видимости, перед смертью Хобин сказал, что они пропали во время Восстания. Думают, шпионы Харчада что-то сделали с ними в попытке дискредитировать его.
— Звучит похоже на Харчада, — признал Навис.
— Так ты веришь ему?
— Мы никогда не узнаем, правильно?
Не дожидаясь ответа Алка, он направился туда, где сидел Митт.
Митт пристально смотрел в направлении моря, но поднял взгляд, когда услышал приближение Нависа.
— Хотите узнать, как прошла встреча? — спросил он, поворачиваясь обратно к океану.
— Алк сказал, что хорошо, — осторожно ответил Навис.
— Им понравился Алк. Я по-прежнему не думаю, что они доверяют мне после того, что случилось с Хобином. Но Алк знал, что сказать. Я — нет.
— Ты знаешь, что говорить, — Митт пожал плечами, и Навис добавил: — Ты научишься говорить лучше. Прошел всего год.
Митт не ответил, и Навис не стал давить — просто ждал.
— Вы нашли меня здесь, — наконец, произнес Митт. — Когда я был ребенком. Это случилось в Старом Флейте. Вы велели одному из своих людей отвезти меня обратно домой. Вы, наверное, не помните, — добавил он.
Навис не помнил, но не был удивлен информацией. Их с Миттом жизнь представляла собой серию неожиданных встреч.
— Моя мать после того случая была очарована вами, — продолжил Митт. — Она знала всё о вас и о Хильди. Она всем рассказывала, как вы добры, и грустила, когда ваша жена умерла.
Навис спокойно слушал, как если бы Митт описывал нечто, случившееся с кем-то другим.
— Хотел бы я знать, знала ли она, что король — это я. Или просто кто-то по имени Амил. Может, всё было бы иначе, если бы я был королем Алхаммитом.
Утешение не было сильной стороной Нависа.
— Имя было важно. У Амила нет исторических связей ни с Севером, ни с Югом, — и он неловко добавил: — Холанд всегда знал, что ты появился отсюда. Она, наверное, тоже.
Митт безучастно кивнул. Посмотрев на него, на это лицо, вдруг показавшееся моложе своих шестнадцати лет, Навис почти мог представить, как нашел его здесь, когда он был ребенком. Ветерок пролетел по Флейту, и Навис снова смотрел на короля.
— Мятежники дадут нам ружья, — сказал Митт, вставая.
Навис не мог не подумать, что у него королевская осанка, даже если он всё еще с трудом подбирал слова.
— Чего они хотят взамен?
— Не попасть в тюрьму за участие в преступлениях Хобина.
— И ты обещал?
— Да, — Митт пожал плечами. — Но, возможно, решение будет зависеть не от меня. С этим должен разбираться независимый совет, чтобы не выглядело, будто я оказываю предпочтение кому бы то ни было.
— Хорошо, — сказал Навис.
Хорошо. Он учился.

Два года правления короля Амила

Когда лжешь, выбирай ложь с умом.
В то время у них было два варианта: делать вид, будто Маэвен — это Норет, или рассказать всем, что Норет мертва. Существовали доводы в пользу обоих: если они скажут, что Норет мертва, люди могут подумать, будто ее убил Митт, чтобы стать королем — тот слух, который Керил непременно распространит. Но если Норет мертва, у оппозиции не будет человека, вокруг которого можно сплотиться, а Маэвен не придется притворяться умершей женщиной всю оставшуюся жизнь.
Это казалось умным выбором. Убрать Норет из картины и избавиться от одного из оружий графов.
Про что Навис не подумал, так это про то, как много проклятых людей знали, как выглядит Норет. Или, скорее, как много людей думали, что знают, как выглядит Норет — без сомнения с помощью графских шпионов. Шпионам всего лишь надо было сказать людям, что Норет жива и здорова и живет в Кернсбурге — ищите девушку с кудрявыми светлыми волосами…
Навис пробыл в Кернсбурге две недели и за это время случайно услышал пару разговоров, которые люди пытались завязать с Маэвен. Никаких откровенных намеков на измену — просто просили ее напомнить Амилу позаботиться о Крединдейле или Водяной Горе, и что они знают, что могут доверять ей, потому что она всегда любила Север, правда, Норет?
В те несколько раз, когда Навис становился их свидетелем, Маэвен вежливо и твердо отвечала, что обязательно передаст королю, но ее зовут не Норет. Человек уходил, а Навис задавался вопросом, поверил ли он ей или же решил, что кто-нибудь вынуждает ее лгать.
Вообще-то Навису было интересно многое насчет Маэвен. После Зеленых Дорог именно тогда он проводил с ней больше всего времени, и нашел, что она одновременно исключительно компетентна и крайне встревожена. Маэвен помогала надзирать за строительством Кернсбурга. Обычно она с легкостью работала с плотниками и художниками, но порой они задавали какой-нибудь вопрос, и на ее лице проступала нервозность, и, извинившись, она уходила от разговора.
У Нависа возникало чувство, что она точно знает ответ на вопрос, но боится его озвучить.
Он был уверен, что она из будущего. У него не было доказательств, но если он видел случившееся на Святых Островах и если мог поверить, что Адон был возвращен к жизни Осфамероном, то безусловно мог поверить, и что Бессмертный выдернул девочку из одного времени и забросил в другое.
Навис больше не считал ее угрозой, но, как и прежде, был заинтригован. Каждая потеря, каждый успех заставляли его задуматься, знала ли она, что так будет. Не то чтобы он хотел услышать от нее, победят ли они: графы свертывали сопротивление, и Навис был уверен, всё закончится меньше, чем через год. Но ему было интересно, как много Маэвен знала, особенно после того, как он провел с ней столько времени, наблюдая, как часто ей приходится обрывать себя, чтобы не проболтаться. Как бы она отреагировала, если бы он напрямую спросил что-нибудь о будущем?
В тот вечер Навис ужинал с Йиненом, как каждый вечер, когда бывал в Кернсбурге, и пригласил Маэвен присоединиться к ним. Как и Хильди, Йинен отказался на время войны переселиться на Святые Острова. И как для Хильди, которая заканчивала юридический колледж, для него явно так было лучше. Большую часть времени он проводил с инженерами Алка, а потом по вечерам рассказывал об этом Навису, выглядя более оживленным, чем Навис его когда-либо помнил.
— Он постоянно такой, — прошептала ему Маэвен. — Думаю, Алк может заставить свои поезда двигаться на энтузиазме Йинена.
Во время еды она радостно поддерживала разговор, когда он касался планирования города, а потом заметно замолкала на других темах.
Если Йинен и заметил, он ничем этого не показал. Разговор перешел на дороги и на то, что по ним может ездить — явно гораздо более сложная тема, чем Навис подозревал.
— Настоящий вопрос состоит в том, что у нас до сих пор нет надежного способа транспортировки внутри города, но думаю, если мы… О! Я забыл показать тебе лучшее, над чем я сегодня работал! Это прототип парового двигателя, который можно использовать, чтобы приводить в движение повозки! Я оставил его в мастерской, позволь я принесу его.
Йинен вскочил со стула и вылетел из палатки, оставив Нависа и Маэвен.
Навис позволил на мгновение повиснуть молчанию, прежде чем спросил:
— Поезда?
Маэвен беспомощно посмотрела на него.
— Ты сказала что-то о поездах. Ты имела в виду Железные творения Алка?
На ее лице промелькнуло выражение паники.
— Конечно. Прошу прощения за путаницу.
— Обычно тебе хорошо удается останавливаться, — продолжил Навис, — чтобы не сказать чего-нибудь, относящегося к твоему времени. Полагаю, ты не хочешь проговориться.
— Я пытаюсь быть осторожной, — Маэвен опасливо посмотрела на него.
— Ты когда-нибудь задумывалась, что случится, если ты станешь говорить более свободно? — небрежно спросил Навис.
Маэвен ощетинилась:
— Вы, наконец, решили спросить меня о будущем? Кто какую битву выиграет? Удивлена, что у вас ушло на это два года.
Он должен бы почувствовать себя оскорбленным из-за того, что она так долго этого ждала, но Маэвен была права.
— Ты осуждаешь меня за любопытство?
— Вам следовало продолжать в том же духе, — парировала она. — Потому что я не стану рассказывать.
— Почему нет? — спросил Навис — не сердито, но с искренним неподдельным интересом. — Ты боишься, что мы расслабимся? Поверь, я никогда в жизни не расслаблялся. Мне просто хотелось бы располагать всеми доступными фактами.
— Дело не в этом, — Маэвен встала и начала вышагивать перед столом. — Я могу рассказать вам, что знаю, хотя вы не будете слишком довольны: я могу дать лишь краткую сводку — ничего о битвах или о том, кому доверять, а кого бросить в тюрьму.
Пока она продолжала расхаживать, открылась палатка и заглянул Йинен. Навис покачал головой, и Йинен бесшумно выскользнул обратно.
— Я беспокоюсь не о том, что вы узнаете, что случится, я беспокоюсь… — Маэвен не договорила, словно не могла подобрать слов, после чего повернулась, прямо посмотрев на него. — Как будет называться дворец?
Навис моргнул, сбитый с толку сменой темы.
— С инженерами здесь работаешь ты и, вероятно, знаешь больше меня.
— Но если попробовать догадаться? К какому названию, как вы считаете, склоняется Митт?
Навис подумал и ответил:
— Он упоминал что-то насчет Херна. Почтить Север Кернсбургом, почтить Юг дворцом Херна — что-то такое.
— Видите. Вот оно. В моем времени дворец называется Таннорет. Он всегда назывался дворцом Таннорет, — видя, что Навис не улавливает ее мысли, Маэвен продолжила: — Я говорила с Морилом насчет имен, и он упомянул, что «тан» на старом языке означает «младший».
И, наконец, до него дошло: дворец был назван в честь младшей Норет. Митт назвал его…
— Он назвал его в честь тебя, — заключил Навис.
— Зачем бы Митту называть дворец в мою честь, когда я по-прежнему рядом? — спросила Маэвен, и в ее голосе послышался оттенок страха.
— Возможно, это было… — попытался возразить Навис, но в кои-то веки возразить было нечего.
Здание называют в чью-то честь, чтобы увековечить память этого человека, когда его больше нет — не в честь того, кого видишь несколько раз в год. И Митт ни разу не предлагал для дворца такое название.
— Разве вы не понимаете? Я… думаю, я не должна быть здесь, — почти шепотом произнесла Маэвен, и Навис понял, что она впервые признала это вслух. — Думаю, я должна была вернуться в свое время, но что-то пошло не так. И теперь я здесь и всё меняю.
Похоже, она была готова вот-вот заплакать. Он этого не планировал (хотя в голове прозвучал голос Хильди, спрашивающий, а чего он ожидал).
— Ты не меняешь всё, — заверил Навис.
Но произнеся это, он вспомнил, как закончилось с Элтрудой. Осталась бы она, если бы не осталась Маэвен?
Будто прочитав его мысли, она сказала:
— Разве? Думаю, два года назад я изобрела забастовки, и это спустя всего несколько дней на Зеленых Дорогах, — Маэвен с отчаянием посмотрела на него. — Я не могу сказать вам то, что знаю, не потому что боюсь, что вы последуете моим словами, а потому что боюсь, это что-нибудь изменит. А если я изменю достаточное количество мелочей, всё может погибнуть.
Часть Нависа хотела отнестись к ней, как любому, кто мог быть ему полезен, и уговорить отбросить страхи и рассказать ему. Но была и другая часть, которая за прошедшие годы научилась доверять ей. Маэвен была умной и способной, и если он хотел, чтобы всё получилось, ему следовало уважать ее желания так же, как желания Митта.
Маэвен достаточно доверяла ему, чтобы рассказать про название дворца. Навис мог позволить на этот раз победить своей более мягкой части.
— Хорошо, — произнес он. — Я больше ни о чем не буду тебя спрашивать.
— Спасибо, — вздохнула Маэвен и села за стол; мгновение спустя она грустно призналась: — Самое ужасное состоит в том, что я даже не помню историю достаточно хорошо, чтобы понять, что меняю. Я всё время беспокоюсь, что ужасно оскорбила кого-нибудь, кто окажется очень важным.
— Сомневаюсь, что ты вообще кого-то можешь оскорбить. Во всяком случае не настолько, чтобы этого нельзя было уладить.
Это заставило ее улыбнуться.
— Похоже на то, что сказал бы мой папа, — пробормотала Маэвен, и Навис застыл.
Он представил, как Хильди и Йинен проходят через подобное без него, но по крайней мере они были бы друг у друга. А Маэвен была одна, и во всех отношениях справлялась блестяще. За исключением вот таких вечеров.
Она встала из-за стола, чтобы уйти, и Навис спросил раньше, чем успел остановиться:
— Ты скучаешь по ним? По своей семье?
Он спрашивал, чтобы понять, может ли кто-нибудь искушать ее, знать, может ли она внезапно уйти. Не для того, чтобы успокоить собственное чувство вины.
Маэвен остановилась, уставившись в землю. Навис испугался, что снова довел ее до слез, но когда она подняла взгляд, ее глаза были ясны.
— Я могу быть здесь и скучать по ним, или я могу быть в своем времени и скучать по этому. Думаю, я в тупике в любом случае.
И она выскользнула из палатки, прежде чем Навис успел спросить что-нибудь еще.

Три года правления Амила

Навис фантазировал, какой станет жизнь, когда закончится война. Стабильность, политика, вложения. Начать спокойную жизнь впервые за несколько лет.
В этом видении он не учел множества подростков.
Которыми являлись король, его советники и несколько ближайших союзников — все они были молодыми. И шумными.
В тот вечер проходил официальный ужин в главном зале — в рамках празднования открытия дворца (Митт остановился на названии дворец Херна, и Маэвен ничего не сказала). Вся молодежь собралась на одном конце стола: Митт, Маэвен, Морил, несколько других менестрелей, которых знал Морил и которые были шпионами во время войны, сестра Морила Брид и Киалан, Йинен и инженеры Алка, Хильди и дочь министра финансов, чье имя Навис, возможно, мог бы вспомнить, если бы они говорили потише.
Это заставляло его чувствовать себя старым, в чем, вероятно, отчасти было дело. Они были лидерами нового поколения, молодого и полного энергии, символом всего, чем Дейлмарк мог стать и станет.
Словно чтобы доказать его правоту, женщина, рядом с которой он сидел, произнесла:
— Они такая модная группа, не так ли?
Ее звали Тана, и она была гораздо более интересная жена ужасно скучного министра сельского хозяйства. Она сказала Навису, что в свободное время разрабатывает одежду, и оценивающе присматривалась к группе.
— Я как раз придумала платье, которое будет изумительно смотреться на вашей дочери.
— Позже я вас познакомлю, — пообещал Навис.
— Пожалуйста, познакомьте меня и с девушкой, которая сидит рядом с королем, — попросила Тана, указывая на Маэвен. — Она ведь участвует в планировке города? — когда Навис кивнул, Тана улыбнулась. — Хорошо. Я хочу поговорить с ней насчет покупки земли под магазин.
Навис первый готов был признать, что очень мало знает о моде, но он не помнил в Холанде магазинов одежды.
— Вы раньше открывали такой?
Она пожала плечами:
— Нет, но мне наскучило придумывать одежду только для моих друзей на Водяной Горе. Здесь, — Тана обвела рукой комнату. — Здесь всё меняется. И этим людям понадобится выглядеть впечатляюще.
— Рад слышать это от вас, — заметил Навис.
Краем глаза он заметил, как в зал вошел гонец в дворцовой ливрее и направился к главному столу. Навис наблюдал за его продвижением, мысленно приготовившись к любым новостям, но гонец подошел к Маэвен. Они коротко посовещались, после чего она встала и ушла. Навис понаблюдал, как Митт смотрит ей вслед, а потом вернулся к разговору с Таной. Должно быть, что-то связанное с работой Маэвен.
Он не был уверен, сколько времени прошло, возможно, десять минут, прежде чем появился еще один гонец, на этот раз поговорить с Миттом. Митт резко встал, поймал взгляд Нависа и жестом велел ему следовать за ним. Навис извинился перед Таной и встретился с Миттом в коридоре.
Он выглядел взволнованным и сорвался с места, как только Навис появился. Гонец тоже был здесь, пытаясь держаться впереди, когда Митт понесся прочь.
— Что случилось? — спросил Навис, догнав их.
— Он, — Митт мотнул головой в сторону гонца, который очевидно куда-то их вел, — сказал мне, что Маэвен попросила встретиться со мной наедине. Чтобы обсудить Хестевана.
Чего бы Навис ни ожидал, но только не этого.
— Хестеван мертв.
— И он тот, кто дважды пытался убить ее, — добавил Митт.
— Значит, что-то не в порядке.
— Еще как, — угрюмо согласился Митт.
Узнать в чем дело, много времени не заняло. Их вели на другую сторону дворца — так далеко от Зала, насколько возможно.
— Она в той последней комнате, — сказал гонец.
Навис бросил на него быстрый взгляд: Рен… Робин…(1) — что-то в таком роде — выглядел достаточно знакомым, чтобы предположить, что он находится при дворце какое-то время, и он явно пребывал в ужасе. Навис пришел к выводу, что он не причастен к случившемуся, чем бы оно ни было.
— Приведи стражу, — велел ему Навис. — Скажи им, чтобы они пришли тихо. Мы не хотим начинать беспорядки.
Рен/Робин кивнул и умчался.
Митт уже подошел к последней двери, выглядя смертельно раненным. Подойдя ближе, Навис понял почему. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносился голос Маэвен — испуганный и не замолкающий.
— Я не она, клянусь, я не она. Меня зовут Маэвен Менестрель. Мой отец не Единый, он директор музея, а моя мать художница. У меня есть тетя, которая владеет конюшней. Я не Норет. Мое убийство ничего не даст.
Навис собирался предложить подождать стражу, но как только они услышали это, Митт ворвался внутрь.
Им предстала почти знакомая сцена: прижатая к стене Маэвен и держащий у ее горла нож мужчина.
— Отпустите ее! — взревел Митт, и мужчина обернулся.
Это был первый гонец, и, увидев их, он, похоже, пришел в восторг.
— Ваше величество!
Он низко поклонился, нож при этом слегка скользнул, задев горло Маэвен. Она дернулась, безуспешно пытаясь отодвинуться подальше.
— Опустите нож, — ровным тоном приказал Навис, зная, что кто-то в комнате должен оставаться спокойным.
К несчастью, присутствие Нависа только привело мужчину в еще больший восторг.
— Герцог Кернсбургский! Для меня честь встретиться с вами.
— Хотел бы я сказать то же самое, — ответил Навис, но мужчина пропустил его комментарий мимо ушей.
— Вы должны отпустить ее, — велел Митт полным гнева голосом.
— Боюсь, не могу, — вежливо ответил мужчина; его акцент был явно южным: Андмарк, возможно. — Она должна умереть.
Навис подумал, что Митт может броситься на мужчину, но, видимо, он понял, что любое резкое движение повредит Маэвен больше, чем поможет. Им необходимо было потянуть время до прибытия стражи.
Навис посмотрел на Маэвен и беззвучно проартикулировал:
— Стража скоро будет.
Она попыталась кивнуть, но вздрогнула, наткнувшись на кинжал. Она выглядела перепуганной, но ее глаза оставались ясными.
Мужчина, угрожавший ей — другое дело. Он болтал с Миттом так небрежно, будто они встретились на улице, говоря ему, какой он чудесный король.
— Почему вы должны убить ее? — перебил Навис.
Маэвен пронзила его взглядом из-за спины мужчины, и он был уверен, Митт сделал то же самое. Напомнить убийце о его задаче могло быть рискованно, но Навис поставил на то, что мужчина будет рад рассказать им о своем замысле.
Он оказался прав. Глаза мужчины загорелись.
— Она угроза правлению короля Амила! Северные графы устраивают заговор, чтобы свергнуть его и посадить Норет на его трон. Вот почему она здесь! Она их шпион!
Всё время пока он говорил (а он продолжал в таком духе какое-то время; кажется, он надеялся, что его отблагодарят должностью посла), Митт не отводил взгляда от Маэвен. Навис не знал, что происходило между ними, но когда Митт прервал мужчину, его голос снова был спокойным:
— Что, если я скажу, что она важна для меня?
Мужчина запнулся.
— Но как? Она же предатель.
Навис забеспокоился, что Митт сделает какое-нибудь эмоциональное заявление. Любому было ясно, что они с Маэвен любят друг друга, но если Митт скажет об этом, мужчина решит, что это еще одно доказательство вероломства «Норет».
Так что он был удивлен, когда Митт ответил:
— У нее одна из основных карт Кернсбурга. Мне надо, чтобы она доказала, что не пыталась уничтожить ее или отправить нашим врагам.
Позади них послышался шум — наконец прибыла стража. Митт воспользовался их появлением:
— Стража отведет ее туда, а потом арестует за предательство.
Хитрость была абсолютно очевидна. Однако она сработала. Мужчина уступил и подвел Маэвен к ожидающей страже. В то мгновение, когда он отпустил ее, стража начала действовать. Некоторые из них толкнули мужчину на землю, чтобы скрутить его. Один стражник поднял Маэвен, чтобы удалить от суматохи.
— Что вы делаете? — закричал мужчина. — Разве вы не знаете, кто я?
— Вы арестованы за попытку убийства государственного служащего, — выплюнул Митт.
— Но Норет пытается…
— Она не Норет, и она никуда не уходит.
Стражники дернули мужчину вверх, чтобы он встал, хотя Митт всё еще возвышался над ним. Он выглядел таким злым, что Навис не удивился бы (и не осудил бы его), если бы Митт ударил мужчину, но он держал себя в руках.
— Уведите его, — велел Митт страже. — Не начинайте допрос без меня.
Как только стража ушла — убийца громко протестовал, что они совершают громадную ошибку, — Митт кинулся к Маэвен.
— Ты в порядке? Он…
— Со мной всё прекрасно, — оборвала его Маэвен, подняв руки. — Просто дай мне пространство, пожалуйста.
Митт отступил назад, а Навис остался у двери. Она дышала слишком часто, и ей понадобилось около минуты, чтобы выровнять дыхание. Наконец, Маэвен произнесла:
— Наверное, я могла бы уже привыкнуть к людям, пытающимся меня убить.
Она разрыдалась и на этот раз не пыталась остановить Митта, когда он потянулся обнять ее. Навис вспомнил, как нашел их в такой же позе в Гардейле, когда надо было украсть чашу. Маэвен права: это происходит слишком часто.
Он вышел, чтобы дать им немного уединения, и лицом к лицу столкнулся с Морилом и Брид.
— Что случилось? — вопросила Брид.
— Гонец, который приходил за вами и Миттом, сказал нам, что-то случилось с Маэвен, — объяснил Морил.
Они посмотрели поверх плеча Нависа на Маэвен и Митта, которые в смятении отпрянули друг от друга.
— Я в порядке, — дрожащим голосом сообщила Маэвен, и это стало необходимым Морилу и Брид приглашением.
Они протиснулись мимо Нависа и немедленно начали суетиться над Маэвен — Брид заставляла ее сесть, а Морил спрашивал, не нужно ли ей воды, и Митт всё время держался рядом.
Вскоре после этого появились Йинен и Киалан, и вот уже комната наполнилась болтовней и смехом, все изо всех сил старались развеселить Маэвен. Результат получился половинчатым, но она сохраняла на лице вялую улыбку, пока все жужжали вокруг нее.
Навис знал, что должен отозвать Митта, чтобы они могли начать допрос. Но при дворе его отца семья значила мало, а друзья — еще меньше. Момент был важен. Митту необходимо было знать, что есть люди, на которых он может положиться в подобные моменты.
Так что Навис позволил им перенести шум и смех из зала в эту комнату, пока не пришел один из стражников и не спросил, скоро ли придет король. Митт сидел близко к Маэвен, и оба смеялись над историей, которую рассказывал Киалан. Навис поймал его взгляд и жестом пригласил его. Митт неохотно оторвался от Маэвен, и тогда Навис сосредоточил взгляд на ней.
— В порядке? — произнес он одними губами.
Она в ответ пожала плечами. Учитывая, что это была третья попытка убить ее, возможно, это лучшее, на что он мог надеяться.
В коридоре, когда стражник вел их туда, где держали убийцу, Навис спросил Митта:
— Значит, она важна для тебя из-за карты?
— Подумал, он скорее отпустит ее, если будет считать, что я на его стороне, — ответил Митт.
— Это было умно, — похвалил Навис.
— Это было везением, — устало произнес Митт. — И, возможно, нам достаточно повезет, чтобы этот парень оказался просто честолюбивым дураком, а не подговорен каким-нибудь графом.
Стражник остановился возле незаметной двери, и Митт вздохнул.
— Полагаю, я должен взять руководство на себя, если только вы не хотите?
— Нет. Я собираюсь вернуться в зал. Гости начнут удивляться, куда все пропали, — ответил Навис и остановил Митта, когда тот начал протестовать. — Ты справишься.
— Хорошо, — Митт глубоко вздохнул. — Вы правы.
Он немного выпрямился, и Навис прямо-таки видел, как происходит превращение из Митта в Амила.
Навис вернулся в зал с улыбкой и историей для прикрытия, будто бы последнего получаса никогда не было.
_______
(1) И то, и другое имя являются названиями птиц: wren – крапивник, robin – малиновка.

Четыре года правления Амила

— Водяная Гора опаздывает с налогами.
Митт поднял голову от отчетов, над которыми размышлял.
— Насколько опаздывает?
Они регулярно встречались, чтобы обсудить графов. Поскольку функции Нависа заменяли их функции, он получал отчеты с каждой области и подводил итоги для подачи на рассмотрение Митту. Навис проверил свои документы:
— На семь дней.
Митт мгновение поразмышлял.
— Водяная Гора разбиралась с наводнением. Дадим им отсрочку.
Навис записал это, хотя и не совсем был согласен. Лютан с самого начала поддерживал их, всегда предоставлял войска и деньги, когда его просили, но порой как бы неохотно. Навис не был бы удивлен, если бы Лютан задерживал высылку денег исключительно ради собственного удовлетворения.
Временами он задумывался, было ли это одним из мелких изменений, связанных с Маэвен — смущало ли Лютана, как и Элтруду, присутствие Маэвен? Или Маэвен тут ни при чем: Норет в любом случае мертва, и Навис не мог осуждать Лютана за нежелание поддерживать близкие отношения с людьми, которые последними видели ее живой.
Навис отодвинул эту мысль в сторону.
— Последнее: в Гардейле снова волнения.
Митт застонал:
— Из-за чего?
— Недостаточно представителей Севера в твоем совете.
— Горелый Аммет, их абсолютно поровну! — вскипел Митт. — Что еще я могу сделать?
— Избавиться от меня, полагаю, — предложил Навис. — Хотя тогда южные графы начнут протестовать, что у них недостаточно представителей.
Митт уронил голову на руки:
— Это никогда не закончится, да?
Навис посмотрел на него, оценивая его настроение. Митт был расстроен, но не зол. Возможно, это лучшее, на что Навис какое-то время мог рассчитывать. Он глубоко вдохнул:
— Существует легкое решение.
— Я отрекаюсь от трона в пользу первого встречного?
— Ты можешь жениться на Маэвен.
Митт резко вскинул голову:
— Это шутка? Потому что я шутил насчет отречения.
— Нет, — ответил Навис. — Эта идея настолько ужасна? Ты любишь ее.
Вопроса в его тоне не было. Навис не видел их двоих вместе, но их взаимная симпатия была очевидна. Даже если забыть о новой привычке Морила дразнить их, играя любовные песни каждый раз, когда они вместе входили в комнату. Это было заметно по тому, как оба расслаблялись в обществе друг друга — Митт нес на своих плечах целую страну, а Маэвен по-прежнему нервничала, имея дело с людьми, но Навис видел, как напряжение улетучивалось, когда они были рядом.
— Это не ваше дело! — прошипел Митт.
— Твой брак будет иметь значительные политические последствия, так что это очень даже мое дело, — поправил Навис. — Если ты предпочтешь жениться на ком-то другом, есть несколько благородных северянок, из которых ты можешь выбрать. Я слышал, дочери Алка очаровательны.
Митт состроил гримасу:
— Разве Маэвен не должна принимать участие в этом разговоре?
Если он пытался таким образом отложить обсуждение, он просчитался.
— Сходи за ней. Я подожду.
Митт нахмурился:
— Вы это планировали, да? У вас, вероятно, подготовлена для нас целая речь.
Навис только приподнял бровь, и Митт покачал головой. Но встал и вышел, с любопытной смесью решимости и отвращения на лице.
Митт был прав в том, что Навис планировал это предложение. Предстоящая в скором времени свадьба Хильди заставила его задуматься. Хотя ее брак с Литаром происходил не так, как планировал его отец. Как только Хильди приобрела достаточно знаний, она уничтожила старый брачный контракт с Литаром и сама набросала полностью новый.
Хильди прислала ему проект на прочтение — не ради его официального согласия, подчеркнула она, а чтобы посмотреть, не упустила ли она какие-нибудь выгодные условия, — и это было хорошее соглашение. Несомненно лучше, чем получил его отец, и оно официально приводило Святые Острова под их руку, с Хильди в качестве Смотрительницы.
Задним числом это казалось странным, но после того, как они покинули Холанд, Навис думал, что брак никогда не состоится. И в последний раз, когда Хильди приезжала с визитом в Кернсбург, он сказал ей, что она не обязана выходить замуж за Литара, если не хочет. Но Хильди настояла на том, чтобы довести дело до конца.
— Знаю, я всегда ненавидела мысль о замужестве, — сказала она. — Но теперь оно на моих условиях, и думаю, мой долг — отправиться туда и попытаться, особенно, когда Митт назначил меня Смотрительницей.
— Ты могла бы вернуться сюда после свадьбы, — предложил Навис, но Хильди отказалась.
— У них на островах совсем нет знающих женщин-юристов, и у меня есть возможность перестроить их систему. В любом случае, — добавила она, — здесь для меня нет стоящего места, кроме как быть твоей дочерью. А там я могу быть важна сама по себе.
Хильди видела в своем браке источник власти, нечто, о чем Навису удалось забыть. Учитывая, как династическими браками злоупотреблял его отец, Навис не решался контролировать решения Митта в этой области, но ему придется на ком-нибудь жениться. Если его женой будет Маэвен, брак станет политическим успехом и счастливыми отношениями.
Когда Митт вернулся с Маэвен, Навис с облегчением заметил, что она не выглядит готовой накричать на него, как Хильди, когда ему пришлось сообщить ей о помолвке. Она выглядела нервничающей, хотя и слегка ошеломленной, как если бы не верила в происходящее.
— Вы серьезно планировали устроить мой брак без меня? — спросила она, сев.
Митт сел рядом с ней и пронзил Нависа взглядом, хотя выглядел значительно менее нервничающим, чем до того.
— Конечно, нет, — заверил ее Навис. — Я бы не осмелился предположить, каким будет твой ответ.
Маэвен закатила глаза, но он ни капли не иронизировал. Эмоции Митта читались легко, однако о Маэвен судить было сложнее. Если она смогла отставить в сторону страх и растерянность, чтобы обмануть их на Зеленых дорогах, вероятно, она могла сделать то же самое со своими чувствами к Митту, если бы посчитала, что так будет лучше.
— Каковы ваши доводы в пользу брака? — спросил Митт. — Мы знаем, они у вас есть.
Навис предполагал, что оба уже знали все доводы, но пошел им навстречу.
— Наша самая большая проблема заключается в том, что Север не верит, что он представлен в совете достаточно, а Юг подозрительно относится к северным нарушителям. Хотя ты, — он указал на Митта, — справедливо обращался с Севером, всегда будут те, кто упорно этого не принимают. У нас также есть проблема с Маэвен, — Навис повернулся к ней, — которая выглядит в точности как северная женщина, которая могла быть королевой и от которой, как они думают, можно избавиться. Брак — наилучшее решение. Маэвен уже проделала важную для короны работу. Ее возвышение до королевы продвинет эту работу, и позволит Северу думать, что ты прислушиваешься к ней…
— Я прислушиваюсь к ней, — вмешался Митт.
— И, возможно, если люди на Юге увидят, что она действительно дорога тебе, они перестанут пытаться убить ее, — закончил Навис.
Маэвен поморщилась, и ему было неприятно напоминать, но это был важный момент, требующий рассмотрения. Брак не сделает ее абсолютно неприкосновенной, но несомненно сократит количество попыток.
— И вы считаете, это решит всё? — спросил Митт.
— Конечно, нет, — ответил Навис. — Но символический и буквальный союз Севера и Юга может сыграть важную роль. Нам необходимо показать стране, что она представляет собой уже не две половинки, а единое целое.
— Могу я привести контраргумент? — спросила Маэвен.
— Пожалуйста.
— Я не помню всего об этой эпохе, но, думаю, запомнила бы, если бы меня звали так же, как первую королеву современного Дейлмарка, — сказала она. — С большинством принятых мною решений я не знала, вмешиваюсь ли в историю. Но если я соглашусь, точно вмешаюсь.
— Я думал об этом, — ответил Навис; он действительно думал — он прекрасно понимал, что таким образом сильно нарушает желание Маэвен не изменять историю. — Ты помнишь, как звали первую королеву?
Она покачала головой.
— Что, если ты была не королевой Маэвен, а королевой Маналиабрид?
— Я думала, я больше никогда не буду притворяться другим человеком, — с легким холодом в голосе произнесла Маэвен.
— Не притворяться, — заверил ее Навис. — Просто изменение имени. Как Митт и Амил. Имя будет иметь значение только для остальной страны.
Митт и Маэвен посмотрели друг на друга, на их лицах забрезжило осознание.
— Вы хотите сделать из нас Адона и Маналиабрид, да? — спросил Митт.
— Почему бы нет? Люди всё еще любят старые истории, даже если считают их мифом.
— Мы наступим на больную мозоль Киалана и Брид, — заметил Митт.
— Прошу прощения, — протянул Навис. — Я не знал, что мы уступаем символическую власть Ханнарту. Уверен, Керил будет в восторге.
— Не будьте саркастичным, — в голосе Митта появилось раздражение. — Киалан рисковал многим, чтобы поддержать нас. Я не отблагодарю его тем, что…
— Морил может сгладить напряженность с Брид и Киаланом, — вмешалась Маэвен, — если я изменю имя. Вы думаете, это важно?
— А ты пойдешь на это? — спросил Навис.
Митт с любопытством посмотрел на нее, удивленный, что она может согласиться.
— Я еще ни на что не согласилась, — прояснила Маэвен. — Но я хочу знать ход ваших рассуждений.
Навис с удивлением обнаружил, что чувствует гордость. На ее месте он ответил бы именно так.
— Всё, что мы можем сделать, чтобы показать, что монархия крепка — рискованно, — произнес Навис. — Символизм здесь имеет большой вес, и Адон по-прежнему важен. Если мы можем усилить этот образ вашим браком, он может многое нам дать.
— Всё снова развалилось после смерти Адона, — тихо заметил Митт.
Замечание было справедливо: именно об этом они волновались больше всего — что, если они не смогут удержать страну единой?
— Да, но вы не позволите этому случиться, — спокойно произнес Навис. — Вы оба. Дайте людям старую историю, а потом усовершенствуйте ее.
Все затихли. Митт выглядел обессиленным — он потянулся через стол взять Маэвен за руку. Она переплела свои пальцы с его, выглядя задумчивой.
— Нам нужно несколько дней подумать, — сказала она Навису, и Митт согласно кивнул.
— Конечно, — разрешил Навис. — Вы не должны жениться прямо завтра. Или даже в этом году. А пока вы думаете, пожалуйста, примите во внимание, что твое становление королевой может вообще ничего не изменить. Как ты сказала, ты не помнишь, кем была королева. Возможно, это всегда была ты, — прежде чем Маэвен успела возразить, он добавил: — Я бы предпочел, чтобы это была ты.
— Я тоже, — мягко произнес Митт.
Маэвен повернулась посмотреть на него и улыбнулась — застенчиво, но искренне. Одна из тех улыбок, которые заставляли Нависа чувствовать, что они забыли о его присутствии.
Навис решил: это знак, что он может уйти.
— Какое бы решение вы ни приняли, я отнесусь к нему с уважением, — сказал он, вставая из-за стола. — Вы знаете, за что мой голос.
Выходя, Навис обернулся посмотреть на них. Маэвен и Митт по-прежнему держались за руки. Он тихо сказал что-то, заставившее ее засмеяться, и звук ее смеха доносился до коридора, когда Навис закрыл дверь.
Брак несомненно состоится. Он мог стать катастрофой и создать новые проблемы. Или Навис мог оказаться прав, и брак всё исправит одним махом.
Навис не беспокоился. В прошлом его решительные шаги, основанные на одной вере, неплохо работали. И к счастью, у него было немало веры в себя.