Сцена в гавани - одна из моих любимых. Она совершенно прекрасна и поэтому я просто выложу ее целиком, хотя она длинная. Мое сердце на этом месте растаяло окончательно. Как справедливо было сказано в одном фанфике: самый романтичный поступок. Каз просто потрясающий - он подарил Инеж всё, что только можно - свободу, мечту, родителей, будущее - абсолютно ничего не требуя взамен.
читать дальше— Держи, — сказал он, протянув ей подзорную трубу.
Инеж вдруг поняла, что он без перчаток. Она неуверенно взяла у него подзорную трубу, поднесла ее к глазу и вгляделась в гавань.
— Я не знаю, что я ищу.
— Двадцать второй причал.
Инеж настроила линзы и посмотрела вдоль доков. На том самом причале, от которого они отплыли в Ледовый Двор, стоял аккуратный маленький военный корабль. Он был гладким и идеально пропорциональным, пушки наготове, на грот-мачте колышется флаг с тремя керчийскими рыбами. На боку изящными белыми буквами было написано слово «Призрак».
Сердце Инеж пропустило удар. Не может быть.
— Это же не…
— Он твой, — сказал Каз. — Я попросил Шпекта помочь тебе нанять хорошую команду. Если ты предпочитаешь взять другого первого помощника, он…
— Каз…
— Уайлен предложил мне хорошую цену. Во флоте его отца полно достойных кораблей, но этот… Он подходит тебе, — он опустил взгляд на свои ботинки. — Этот причал тоже принадлежит тебе. Он всегда будет готов, когда… если ты захочешь вернуться.
Инеж не могла говорить. Ее сердце было слишком переполнено, как сухое русло ручья, не готовое к такому ливню.
— Я не знаю, что сказать.
Его обнаженная рука сжалась на голове ворона на трости. Зрелище было таким странным, что Инеж не могла оторвать взгляд.
— Скажи, что вернешься.
— Я еще не закончила с Кеттердамом, — она не знала, что действительно так думает, пока не произнесла слова.
Каз бросил на нее быстрый взгляд:
— Я думал, ты хочешь охотиться на работорговцев.
— Хочу. И мне нужна твоя помощь.
Инеж облизала губы, чувствуя на них вкус океана. Ее жизнь состояла из череды невозможных мгновений, так почему бы не попросить невозможного сейчас?
— Дело не в одних работорговцах. Но также в поставщиках, покупателях, боссах Бочки, политиках. Во всех, кто закрывает глаза на страдания, когда можно сделать деньги.
— Я босс Бочки.
— Ты никогда не стал бы торговать людьми, Каз. Ты лучше кого бы то ни было знаешь, что ты не просто еще один босс, дерущийся за лучшую прибыль.
— Боссы, покупатели, политики, — задумчиво произнес он. — Это, возможно, половина населения Кеттердама. И ты хочешь сражаться со всеми.
— Почему бы нет? — спросила Инеж. — На море и в городе. Один за другим.
— Кирпичик за кирпичиком, — он мотнул головой, словно стряхивая идею. — Я не создан быть героем, Призрак. Тебе следовало уже понять это. Ты хочешь, чтобы я был лучшим человеком, хорошим человеком. Я…
— Этому городу не нужен хороший человек. Ему нужен ты.
— Инеж…
— Сколько раз ты говорил мне, что ты чудовище? Так будь чудовищем. Будь существом, которого все они боятся, закрывая глаза ночью. Мы не охотимся за всеми бандами. Мы не закрываем дома, которые справедливо обращаются со своими служащими. Мы охотимся за такими женщинами, как Танте Хелен, за такими мужчинами, как Пекка Роллинс, — Инеж прервалась. — И подумай об этом в таком ключе… Ты устранишь конкурентов.
Каз издал звук, который почти мог быть смехом.
Одна его рука лежала на трости. Другая была опущена сбоку рядом с ней. Ей стоило лишь чуть-чуть пошевелиться, и они соприкоснутся. Он был так близко. Он был так далеко.
Инеж осторожно позволила своим костяшкам коснуться его, легко, словно перышко. Каз застыл, но не отстранился.
— Я не готова поставить крест на этом городе, Каз. Думаю, он стоит спасения.
Думаю, ты стоишь спасения.
Однажды они стояли на палубе корабля, и она ждала точно так же. Он не заговорил тогда и не заговорил сейчас. Инеж чувствовала, как он ускользает, утягивает вниз, захваченный течением, которое будет уносить его всё дальше и дальше от берега. Она понимала страдание и знала, что это место, куда она не сможет последовать, если только не хочет утонуть вместе с ним.
На Черной Вуали он сказал ей, что они будут пробиваться вместе. С обнаженными кинжалами и палящими пистолетами. Потому что так мы поступаем. Она будет сражаться за него, но она не могла исцелить его. Она не станет тратить свою жизнь на попытки.
Инеж почувствовала, как его костяшки скользнули по ее пальцам. А потом его рука была в ее руке, его ладонь прижалась к ее ладони. По телу Каза прошла дрожь. Он медленно позволил их пальцам переплестись.
Долгое время они стояли, держась за руки, глядя на серый простор моря.
В нескольких причалах от «Призрака» пришвартовался равкианский корабль с двуглавым орлом Ланцовых на флаге, вероятно, везущий туристов или иммигрантов в поисках работы. Мир изменился. Мир шел дальше.
— Каз, — вдруг спросила Инеж, — почему вороны?
— Ворон и чаша? Вероятно, потому что вороны — падальщики. Они подбирают объедки.
— Я не имела в виду татуировку Отбросов. Она такая же старая, как банда. Почему ты перенял ее? Твоя трость. «Клуб ворона». Ты мог выбрать новый символ, построить новый миф.
Глаза Каза цвета горького кофе не отрывались от горизонта, встающее солнце окрашивало его бледно-золотым светом.
— Вороны запоминают человеческие лица. Они помнят тех, кто кормил их, кто был добр к ним. И тех, кто обидел их, тоже.
— Правда?
Он медленно кивнул:
— Они не забывают. Они рассказывают друг другу, за кем надо присматривать, а кого надо остерегаться. Инеж, — Каз указал в гавань набалдашником трости, — смотри.
Она подняла подзорную трубу и вгляделась в гавань на высаживающихся пассажиров, но картинка была расплывчатой. Инеж неохотно отпустила его ладонь. Это чувствовалось как обещание, и она не хотела отпускать. Она настроила линзы, и взгляд выхватил две фигуры, которые шли по трапу. Их походка была грациозной, осанка прямой, как лезвие кинжала. Они двигались как сулийские акробаты.
Инеж резко втянула воздух. Всё ее существо сфокусировалось, как линзы подзорной трубы. Разум отказывался осознавать представшую перед ней картину. Этого не может быть на самом деле. Это иллюзия, обманчивое отражение, ложь, созданная радужным стеклом. Она снова вдохнет, и всё разлетится на осколки.
Инеж потянулась к рукаву Каза. Она сейчас упадет. Он обнял ее, поддерживая на ногах. Сознание раскололось. Одна ее половина остро осознавала его обнаженные пальцы на ее рукаве, его расширившиеся зрачки, то, как его тело прижималось к ней. Другая половина всё еще пыталась осознать увиденное.
Темные брови Каза сошлись на переносице.
— Я не был уверен. Может, мне не следовало…
Инеж едва слышала его за шумом своего сердца.
— Как? — спросила она, голос звучал грубо и странно из-за непролитых слез. — Как ты нашел их?
— Услуга от Штурмхонда. Он разослал своих разведчиков. Как часть нашей сделки. Если это было ошибкой…
— Нет, — слезы в конце концов брызнули из глаз. — Это не было ошибкой.
— Конечно, если бы что-то пошло не так во время работы, они бы приехали забрать твое тело.
Инеж издала сдавленный смешок.
— Просто позволь мне насладиться моментом.
Она выпрямилась, вернув себе равновесие. Она в самом деле когда-то думала, будто мир не меняется? Она была просто дурой. Мир состоял из чудес, неожиданных землетрясений, штормов, которые появлялись из ниоткуда и могли перекроить целый континент. Парня рядом с ней. Будущего перед ней. Всё было возможно.
Теперь Инеж дрожала, прижав ладони ко рту, наблюдая, как они поднимаются по причалу к набережной. Она начала двигаться вперед, а потом обернулась к Казу.
— Пошли со мной, — сказала она. — Пойдем, познакомишься с ними.
Каз кивнул, словно собираясь с духом, снова сжал пальцы.
— Подожди, — его обжигающий голос был грубее, чем обычно. — Мой галстук не сбился?
Инеж засмеялась, капюшон упал с ее волос.
— Тот самый смех, — пробормотал Каз, но она уже понеслась по набережной, ноги едва касались земли.
— Мама! — позвала она. — Папа!
Инеж видела, как они повернулись, видела, как ее мать схватила руку отца. Они бежали к ней.
Ее сердце было рекой, которая несла ее к морю.

@темы: книги, переводы, Шестерка воронов, Продажное королевство