Решила собрать из всех книг Крестоманси самые классные моменты:

читать дальше- Я хочу, чтобы ты пообещал мне прямо сейчас, что обязательно займешь в обществе достойное место рядом с лучшими людьми. Мама мечтает, чтобы ты стал великим человеком, Кристофер.
и ведь стал-таки – но ей почему-то это не понравилось

Из всего этого Кристофер сделал вывод, что, когда вырастет, станет миссионером, и очень забеспокоился. Уж лучше бы мама выбрала для него другую карьеру.
каким он все-таки был очаровательно-наивным ребенком

- Клянусь, - сказал Кристофер.
Но этого оказалось недостаточно. Богиня встала руки в боки и посмотрела на него каменным взглядом. Она была чуть ниже Кристофера, но смотрела на него надменно и испытующе.
- Клянусь, что вернусь с тем, что ты хочешь вместо кота. Этого достаточно?
она с детства его строила

Кристофер быстро уяснил, что иметь дело с противными учителями и с большинством старших мальчишек – то же самое, что и с гувернантками: вежливо говоришь им то, что они желают услышать, они думают, что победили, и оставляют тебя в покое.
гениальная тактика

Через две недели учитель решил, что Кристоферу не стоит заниматься магией.
- Но моя мама платит за эти уроки, сэр, - невинно заявил он.
шантажист малолетний

- Она жить без них не может. Перечитывает снова и снова и каждый раз рыдает.
«Странная манера получать удовольствие от чтения», - подумал Кристофер, но решил, что Онейру виднее.

- Потрясаю… - восторженно начала богиня, потом осеклась и продолжила спокойно: - Очень мило с твоей стороны.

- У нее очень глупое выражение лица. Но ты не должен заблуждаться. Она не хочет, чтобы люди знали, насколько она умна. Это очень полезное выражение. Я часто использую его на уроках, когда скучно.
«А ведь и правда, очень удобно, - подумал Кристофер, - и уж точно намного лучше, чем мой туманный взгляд на уроках магии».
он его с детства отрабатывал

- И зачем вы запираете эту дверь? – обвиняющим тоном спросил Кристофер. – Здесь все мертвые. Они никуда не убегут.
Человек опустил взгляд на Кристофера и тихонько застонал. Потом поднял глаза к потолку, его толстое тело обмякло, скользнуло по двери и мешком упало к ногам Кристофера.
ыыыы, бедный сторож

Через полчаса больница гудела как растревоженный улей; все пытались поймать труп ростом приблизительно в пять футов, одетый в развевающиеся простыни и бегающий по коридорам с криком: «Я опаздываю на крикет!»

- Моя матушка, - произнес Посан. – Вообще-то, она прикована болезнью к постели, но, как видишь, хорошо передвигается.

- Кухня – это самое важное место в доме, она должна функционировать постоянно.
- Не сомневаюсь, сэр, - сказал Кристофер, глядя на гору – живот доктора.

- За работу, Чант! – гавкал он.
Кристофер неизменно отвечал:
- Шутите, сэр? Я думал, что мы снова будем валять дурака и ничего не делать, как вчера.
язва

Трудная работа казалась легче оттого, что он мог наговорить доктору таких дерзостей, за какие ему в школе всыпали бы хороших розог.

Каждый вечер, шагая по Трумпингтон-роуд, Кристофер заставлял деревья двигаться с места на место. Он настолько в этом преуспел, что мог выстроить их в одну линию, а потом собрать в рощу.
По вечерам, несмотря на усталость, он никогда не отказывал себе в удовольствии улучшить вкус ужина. Но колдовство с едой было очень сложной наукой.
- И чего только в наше время не запихивают в сосиски! – заметил однажды папа. – У этих – явный вкус клубники.

- Джентльмен никогда не станет использовать магию против женщины.
В таком случае, подумалось Кристоферу, джентльмены неоправданно осложнили себе жизнь.

Даже братец Фрэнсис не позволял себе подобного. Кристофер вспыхнул:
- Спасибо, сэр. Именно такого теплого приема мне и не хватало.

Чтобы выразить свое отношение, Кристофер все чаще стал изображать молчаливое презрение. Когда же с ним заговаривали и ему нужно было отвечать, он делался настолько саркастичным, насколько умел.
с детства оттачивал

Кристофер вышел и оставил дверь нараспашку, чтобы Габриэль слышал, как он кричит, спускаясь по мраморной лестнице:
- Должно быть, я единственный человек в этом мире, которого наказали за то, что он сломал себе шею!!!

- Доктор Посан считал, что практически ничто не может быть безопасным, когда приближается Кристофер.

Кристофер прикинул стоимость книг и стоимость кота и понял, что ему придется таскать богине книги до конца жизни.

- Извините меня, пожалуйста. Я не хотел вас обидеть! Ну, в этот раз не хотел…

Да уж, из обтерханной сломанной кибитки могло вылезти все что угодно, но только не такое. Одет мальчишка был с иголочки – шелковую рубашку, синюю льняную курточку и безупречно отглаженные брюки; черные волосы были аккуратно подстрижены, причем сразу видно – у дорогого парикмахера. И если и было в нем что цыганское, так это темные, совсем темные глаза на симпатичном, излучающем уверенность лице.

- А ну стой, глупая псина, - сказал Кристофер. – Стой, говорю.
Псина действительно остановилась. И не только остановилась, но и завиляла хвостом, завиляла задом и поползла, повизгивая, к Кристоферу, а когда подползла, попыталась облизать его великолепные ботинки.

На него теперь смотрели исключительно как на героя, спасителя и командира. Многие из девочек, напяливая туфли, бросали на него неприкрыто страстные взгляды.

- Еще вопросы есть?
- Штук сто, - ответил Кристофер. – У меня их столько, что я даже не знаю, с которого начать.

Я в это время стоял на одной ноге и одновременно пытался натянуть чулок. Чулок не налезал, перекручивался и скатывался в трубочку. Узнав, что мы с Кристофером, по сути, находимся в одинаковом положении, я потерял равновесие. Несколько отчаянных подскоков – и я с грохотом рухнул на пол.
- Вижу, новость оказалась сногсшибательная, - заметил Кристофер.

Мистер Амос так и стоял, словно плюшевый пингвин, и хмурился. Я чувствовал, что он думает: слишком уж Кристофер выпендривается.

Она была почти ровесницей Кристофера, и сразу было видно, что она считает его ну просто раскрасавчиком.

Грегор бросил на Кристофера убийственный взгляд. Признаться честно, в кои-то веки я был с Грегором солидарен. Вид у Кристофера был немыслимо самодовольный.

- Да что ты говоришь! – поразился Кристофер. – Смотри, тут на конце утюга какой-то огонек зажегся.
ааа, он эту фразочку с детства использовал

По выражению лица Кристофера я понял, что он вряд ли хоть раз в жизни раньше видел сырые овощи. Однако он с решительным видом шагнул к корзинке с крыжовником.
- Вот, - сказал он. – Великолепный горох, да какой крупный. Хотя, подождите, на нем какие-то волоски. Волосатый горох – это что-то не то, верно?
- Это, - отчеканил мистер Максим, - крыжовник, он пойдет на заготовки. Попробуй еще раз.
Кристофер, на сей раз довольно неуверенно, приблизился к коробочке, где лежали ярко-красные горькие перчики.
- Вон какие длинные, блестящие морковины, - предположил он. – Полагаю, что при варке они слегка потускнеют.
Он поднял глаза на мистера Максима. Мистер Максим схватился за голову, да так, что чуть не сковырнул свой белый колпак.
- Нет? – расстроился Кристофер. – А что же это такое? Клубничины без стебельков? Или длинные тонкие вишенки?
Я к этому времени уже прислонился к стене, согнувшись пополам от смеха.

- Обязательно было орать, да еще таким начальственным голосом? Меня чуть кондрашка не хватил.
- Это мой обычный голос, - холодно пояснил Кристофер.

- У меня, Грант, есть единственный недостаток: я слишком умен.
скромность так и прет

- Нет, не ты, - остановил его граф. – Я по тебе сразу вижу, что ты наплетешь с три короба.
Кристофер изобразил на лице оскорбленное недоумение.

- Я тебя очень прошу, Грант, - Кристофер, похоже, перенял у актеров их повадки. Он встал на одно колено и умоляюще простер ко мне руки. – Я тебя заклинаю, Грант!

- Что с ним такое? – спросила она.
- Хроническая мышечная дисфункция, - ответствовал Кристофер. – Сокращенно ХМД. Она у меня с колыбели.

- А Кристофер, понятное дело, стал изображать из себя главного, как всегда. Ну, сам знаешь: «Милли, дорогая моя, ни о чем не тревожься, я все улажу», - только в тот раз он нес еще большую чушь. Наплел, что мы переберемся в Пятые Миры и поселимся вдвоем на острове. А когда я сказала, что я не очень-то хочу жить с ним вдвоем на острове… а вот ты бы захотел, Конрад?
- Нет. Очень уж он любит поступать по-своему. И еще все эти снисходительные шуточки – иногда просто треснуть его хочется!
- Вот именно, - согласилась Милли.
- Как он одевается, - сказала она, - только о том и думает, чтобы быть одетым совершенно безупречно. И это продолжается уже целых три года. Он довел всех обитателей замка Крестоманси чуть не до трясучки, настаивая, что нужно носить только шелковые рубашки, а пижамы – строго определенного фасона.
- Причем он давно бы научился их себе наколдовывать, если бы не был таким лентяем. Он ведь страшный лентяй. Терпеть не может заучивать факты. Но сильнее всего меня раздражает, что он никогда не берет на себя труд запомнить, как кого зовут. Если человек его не интересует, он постоянно забывает его имя!
- Вообще-то, я к нему хорошо отношусь. Но ты ведь не станешь отрицать, что часто от него просто на стенку лезть хочется.

Мы понятия не имели, что происходит, пока над всеми этими голосами не прозвенел другой:
- Эй, вы все, тихо!
Мгновенно воцарилось молчание.

Кристофер сказал псам: «Молчать!» - и они тут же заткнулись.

- Как ты оказался у цыган?
- Поработав мозгами, наконец-то. Пока они не сгнили и не вывалились из головы.
какая самокритика!

- Рвать чужие яблоки, - произнес он. – В некотором роде воровство.
Мур и сам это знал, однако полагал, что даже члену городского совета не стоит об этом упоминать.
- Я знаю. Но спорим, в моем возрасте вы и сами рвали яблоки в чужом саду?
Гость слегка кашлянул и сменил тему.
потому что в его возрасте он занимался контрабандой для дядюшки

- И мистер Нострум отдал глаза в обмен на мои письма? – в изумлении воскликнул Крестоманси. – Едва ли они того стоят.
- Нет, он всего лишь дает Гвендолен уроки в обмен на них, - успокоил его Мур.
- Что? В обмен на собственные глаза? Как это неловко! – усмехнулся Крестоманси.

У него были яркие черные глаза, притягательные, даже когда он выглядел рассеянным или задумчивым. А уж если речь шла о чем-то интересном, то казалось, что сияние глаз Крестоманси заливает все его лицо.

Но тут открылась дверь, и вошел Крестоманси, облаченный в цветастый шелковый шлафрок – пурпурно-красный, с золотой отделкой по вороту и манжетам. В этом одеянии волшебник выглядел удивительно высоким, изумительно стройным и невероятно величественным. Он мог бы быть императором или исключительно суровым епископом.

Крестоманси вошел, приветливо улыбаясь, однако улыбка исчезла с его лица, когда он увидел кувшин. Кувшин тоже попытался исчезнуть.

- Кто-то вскрывает мои письма. Я этого не позволю! Слышите?!
- И что ты собираешься делать? – с озадаченным видом поинтересовался волшебник.
- Я этого не потерплю! – еще больше рассвирепела она. – Письма должны приходить ко мне запечатанными!
- То есть ты хочешь, чтобы я расклеивал их на пару, а затем заклеивал снова? – с сомнением предположил Крестоманси. – Многовато возни, но я готов пойти на это, чтобы доставить тебе удовольствие.

- А еще мне жаль, что ты не позволяешь мне вскрывать твои письма. Надеюсь, они будут приходить нечасто, а то меня совесть замучает.
- Значит, вы и впредь намерены их вскрывать? Тогда берегитесь! Я вас предупредила.
- О, ты очень заботлива. Я ценю предупреждения.

- Господи, Нэнси, чего бы я не отдала за то, чтобы здесь появился милый, нормальный ребенок!
- Но я и есть милый, нормальный ребенок! – не сговариваясь, хором запротестовали Дженет и Мур.
- Да и мы такие же… по крайней мере, милые, - промурлыкала Джулия.
- Ну разве вы нормальные? – возмутилась Мэри, возясь с лифтом. – Вы же все четверо Чанты. Вот и скажите мне: разве Чант может быть нормальным?
а вот интересно своего работодателя она тоже под эту категорию подводит?

На мгновение воцарилась мертвая тишина.
- Боже правый, - проговорил Крестоманси с тем же спокойствием, с каким мороз рисует на окне узоры. – Это Юджиния.
- Юфимия, папочка, - поправила его Джулия.

- Ну ладно, - переменила тему Дженет. – А Крестоманси одет потрясающе, правда?
- Посмотрела бы ты на него в шлафроке, - засмеялся Мур.

- Доброе утро, - прошептал Мур.
- Ты всерьез считаешь это утро добрым? – усомнился Крестоманси. – Как-то не похоже. Впрочем, у тебя должны быть на то свои причины.

- Понимаешь, я думал о тебе.
- Ну что вы, не стоило себя утруждать.
- Да ничего страшного, - успокоил Мура волшебник.

- И… и мне понравились некоторые затеи Гвендолен.
- Знаешь, и мне тоже, – неожиданно признался волшебник.

- И ты видишь, Мур, из-за тебя он испортил свой костюм, но ничуть не расстроился, так что, судя по всему, когда он не похож на ледяной туман над Грампианскими горами, то очень даже мил.

- Ну и ну! Все здесь, кажется, живут ужасно увлекательной жизнью. Кого вы, мальчики, убили?
Паоло и Тонино в ужасе опустили глаза и увидели, что из свертков на их ботинки течет.

- По-моему, вы все время шутите.
- А как же. Стараюсь нравиться людям.

- Кто твой друг, Рената?
Паоло не смог удержаться.
- Меня зовут Паоло Андретти, - сказал он со злорадством.
Марко одарил его таким взглядом, что Паоло очень захотелось добавить кое-что еще.

- Ты, кажется, до сих пор не показал Тонино замок. Как так получилось?
- Я был занят… я забыл, - надулся Мур.
- Надеюсь, ты все же сумеешь найти время, несмотря на всю твою занятость, - произнес Крестоманси, - а не то я, вероятно, почувствую серьезное недовольство.
надо так загнуть

- Вот помяни мое слово, Джулия вырастет потрясающей красавицей, не хуже отца! А ты и сам понимаешь, что Крестоманси совершенно непростительно высокий, красивый и брюнетистый!

Забираясь на другой потрепанный диванчик, он подумал, что именно так и становятся злыми волшебниками – когда делают добрые дела ради дурных целей.

Габриэль де Витт сказал Крестоманси, что Мур – мальчик странный и скрытный. Но что Крестоманси самым что ни на есть ироническим тоном ответил: «Да что вы говорите?»

Нет, его не стошнило, но он все бледнел и бледнел, пока Мур не перестал верить своим глазам, потому что живой человек так побледнеть не может.

- Хотя ваш отец, вернувшись из кази… гм… с рыбалки, непременно вас поддержит.

- А почему мир круглый?
- Интересный вопрос. Обычно ответом на него служит следующее соображение: потому что углы сглаживаются, когда планета вращается вокруг Солнца. Однако, вероятно, так сделано для того, чтобы можно было закончить там, где начал.

- Иди и узнай у него прямо сейчас, - велела Джулия.
- А почему я? – спросила Дженет.
- Потому что он очень беспокоится, что пришлось забрать тебя из родного мира без предупреждения, - объяснила Джулия. – Он боится, что тебе здесь плохо. Кроме того, у тебя голубые глаза и золотистые волосы.
шантажистка малолетняя - вся в отца

- Выйдите, - сказал Крестоманси, похоже, даже не проснувшись.

- Хорошо, - произнес Крестоманси и приоткрыл сверкающие черные глаза. - Ну что?
Дженет отважно прокашлялась.
- Нам с Джулией нужно по лошади.
Крестоманси тихонько застонал.

- А ты, Мур? На чем ты жаждешь мчаться по полям и лесам - на колесах или на копытах?
Мур засмеялся.
- Нет, - ответил он. - Я ведь всегда могу телепортироваться.
- Хвала небесам! Хоть один из вас в своем уме!

- Видите ли, лошади требуют много ухода и внимания, а Джеремия Каллоу...
- Джосс Каллоу, милый, - поправила его Милли.
- Наш конюх, как бы его ни звали.

Вираж закончился в большом лавровом кусте. Роджер помчался дальше, а велосипед почему-то нет.

Завидев Мура, Сиракуз резко остановился и яростно вскинул голову. Мур прямо слышал, как Сиракуз подумал: «Вот зараза!»

- Признаться, очень похоже, что животное просто не желает, чтобы на нем ездили, - сказал Крестоманси и удалился в замок, где без лишних разговоров заказал два дамских велосипеда.

Мур подумал, что это Роджер вдруг стал вежливым, и сказал:
- Я тут, но провожу ужасные ритуалы, для которых в человеческом языке даже названия нет. Входи на свой страх и риск.
За дверью явно оробели.
Муру вредно с дядюшкой общаться

- Думается мне, юноша, честолюбивое стремление научиться летать вам придется удовлетворить каким-то иным образом. Эрику категорически запрещено колдовать в стенах замка. Не правда ли, Мур?

- Ступайте, - велел Крестоманси.
- Вы хотите сказать, что не уволите меня?! – поразился Джо.
- А вы хотите, чтобы я вас уволил? – уточнил Крестоманси.
- Да, - кивнул Джо.
- В таком случае мне представляется, что достаточным наказанием для вас будет сохранить свою должность, несомненно весьма скучную.

- Старший с ходу взялся за работу – в перерывах между покупками лошадей и велосипедов.

- Видите ли, Роджер ехал на велосипеде…
- И что же – велосипед проскакал через кусты и потерял колесо?
- Нет-нет, - замотал головой Мур. У него всегда путались мысли, когда Крестоманси иронизировал.

Роджер тут же принялся скользить по стенам, стараясь, чтобы между ним и отцом все время был кто-то из волшебников. Не помогло. Куда бы Роджер ни скользнул, Крестоманси поворачивался к нему и буравил его пронзительным взглядом своих пылающих черных глаз. За ужином стало еще хуже. Сев за стол, Роджер оказался на виду – а поскольку это был Роджер, ему хотелось есть, да еще как. Крестоманси почти все время не сводил с него отстраненного иронического взгляда. Роджер ерзал на стуле. Старался не поднимать голову. Притворялся, будто смотрит в высокие узкие окна на закат над садом – но, как он ни изощрялся, все равно постоянно натыкался на этот пронзительный взгляд.

- Мур, прости за бестактный вопрос: откуда у тебя это ненасытное чудовище?

- Ой, какой мягонький! Весь в пушку. Где же я такого уже видел? Пушок-то потом облезет. По-моему, он сейчас развалится на куски. Какая-то деталь зацепилась за шпиль.
Мур прыснул. Если бы он был Крестоманси, непременно спросил бы: «Деталь грифона зацепилась за шпиль?!»

Деревянный перестук, перемежавшийся время от времени нежным дзыньканием, показал, что авиаторы тащат свое изобретение прочь, невзирая на протесты и уверения отдельных деталей, что их похитили из замка Крестоманси.
- Спятили, - сказал Мур Мопсе и грифону. – Совсем спятили.

- Очень надеюсь, что он не наделает глупостей.
- Не наделает, - успокоил ее Мур, поскольку точно знал, что Роджер глупостей уже наделал.

- Ну что же, Кларч, это действует в обе стороны. Можешь говорить – значит, все понимаешь. Сейчас же вернись со мной в дом и доешь завтрак! Сейчас же!
Грифон пискнул что-то вроде: «Йеп» - и послушно последовал за Милли в кухню.

Мур почувствовал, как на него медленно наползает ответственность, сопровождаемая угрызениями совести.

Тут выяснилось, что мозг у Мура умеет строить планы даже без ведома самого Мура.

Сиракуз повернул голову и посмотрел на Мура. «Мне – работать?!» - возмущалась каждая линия его тела.

- Кого это ты тут джентльменом назвал? – взвился один из Фэрли.
- Не вас, разумеется, - отвечал Крестоманси.

- Все напрочь зажирафлено, - согласилась Бабка.
- И, должно быть, затигрено, - пробормотал Крестоманси. – Сдается мне, вам следует поскорее отморжеваться, мэм.

- Я хотел сообщить ему все, что о нем думаю, не говоря уже о том, что спросить, как ему удавалось служить егерем, когда нам все эти годы егерь был не нужен!

- Но ведь во втором «игрек» обнаружились нездоровые наклонности! – прошептала мисс Ходж.
Мистер Уэнтворт мысленно перебрал в голове тех, кто учится во втором «игрек», в том числе собственного сына Брайана.
- Да там у всех нездоровые наклонности, - вяло буркнул он.

- Я… я не знал, что существуют инквизиторы графств, - добавил он, шумно сглотнув. – Новая должность?
- Да что вы говорите? Неужели их не бывает? – поразился Крестоманси. – Как неловко! А мне показалось, я так славно придумал, - звучит очень внушительно.

@темы: Миры Крестоманси, всякое-разное