Зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь (с)
Просто мой любимый момент из этой книги.
читать дальшеИ Дженет сделала единственное, что еще могла придумать. Она вскочила и закричала сама:
– Крестоманси, Крестоманси! Придите быстрее!
Не успела она договорить, как дверь распахнулась. Дженет забыла, что она была заперта, но замок Крестоманси не побеспокоил. Она видела, что язычок замка по-прежнему торчит сбоку двери, когда та распахнулась. Также Дженет забыла, что в тот вечер были гости. Она вспомнила, увидев кружевные оборки Крестоманси и черный бархатный костюм, который, будто опал, весь переливался синим, малиновым, желтым и зеленым. Но это, похоже, Крестоманси тоже не беспокоило. Он бросил взгляд на пылающий сверток на полу и воскликнул:
– Боже правый!
После чего опустился на колени в своем элегантном костюме, принявшись разворачивать ковер так же бешено, как Дженет его заворачивала.
– Мне ужасно жаль. Я думала, это поможет, – заикаясь, пробормотала Дженет.
– Должно было помочь, – ответил Крестоманси, переворачивая Кота, и пламя вихрями проходило сквозь его бархатный костюм и растекалось по рукам. – Как он это сделал?
– Чиркнул одной из спичек. Я сказала ему…
– Глупый ребенок!
Крестоманси был так сердит, что Дженет разрыдалась. Он дернул остаток ковра, и Кот выкатился из него на свободу, пылая словно вязанка соломы. Он больше не кричал. Он издавал тонкие протяжные звуки, от которых Дженет заткнула уши. Крестоманси погрузился в самое сердце пламени и нашел книжечку спичек. Она была крепко зажата в правой руке Кота.
– Слава Богу, он не взял ее в левую, – произнес Крестоманси. – Иди включи душ. Быстро!
– Конечно. Конечно, – всхлипнула Дженет и бросилась исполнять указание.
Она неловко повертела краны и едва успела добиться, чтобы сильная струя холодной воды с шипением полилась в утопленную в пол голубую ванну, когда влетел Крестоманси, неся Кота в коконе ревущего пламени. Он сбросил Кота в ванну и держал там, поворачивая его туда-сюда, чтобы он полностью промок.
От Кота исходил шипящий пар. Вода, льющаяся из разбрызгивателя, сияла, как сияет вода в солнечном свете – золотая, как само солнце. Она стекала вниз, будто луч света. И, когда ванна начала наполняться, стало казаться, будто Кот поворачивается и бьется в бассейне солнечного света. Вода вскипела золотыми пузырями. Комната наполнилась паром. От ванны всплывали кольца дыма, издавая густой сладкий запах. Тот же запах, который Дженет запомнила с того утра, когда впервые оказалась здесь. Насколько она могла видеть сквозь дым, Кот будто бы почернел в золотом бассейне. Но все-таки вода была мокрой, и Крестоманси промок насквозь.
– Разве ты не понимаешь? – сказал он Дженет через плечо, поднимая Кота так, чтобы его голова находилась под струей. – Ты не должна была говорить ему такие вещи, пока Замок еще не успел достаточно воздействовать на него. Он не был готов понять. Из-за тебя он получил чудовищное потрясение.
– Я правда бесконечно сожалею, – тяжело прорыдала Дженет.
– Нам остается только извлечь из этого всю возможную пользу, – сказал Крестоманси. – Я попытаюсь объяснить ему. Сбегай к переговорной трубке в конце коридора и скажи, чтобы мне прислали бренди и чайник с крепким чаем.
Когда Дженет умчалась, Кот осознал, что насквозь промок, и на него с шипением льется вода. Он попытался откатиться от нее. Кто-то удержал его под струей. Чей-то голос настойчиво проговорил ему на ухо:
– Кот. Кот, ты слушаешь меня? Понимаешь? Кот, у тебя теперь осталось только три жизни.
Кот узнал этот голос.
– Вы сказали, что у меня их пять, когда говорили со мной через мисс Ларкинс, – проворчал он.
– Да, но теперь у тебя только три. Тебе придется быть осторожнее, – сказал Крестоманси.
Кот открыл глаза и поднял на него взгляд. Крестоманси был страшно мокрым. Обычно гладкие черные волосы теперь свисали на лоб завитками, на кончиках которых повисли капли воды.
– О. Это были вы? – спросил Кот.
– Да. Много тебе понадобилось времени, чтобы узнать меня, а? Но я тоже не сразу узнал тебя, когда увидел. Думаю, теперь ты можешь выбраться из воды.
Кот был слишком слаб, чтобы выбраться из ванны самостоятельно. Но Крестоманси в одно мгновение вытащил его, содрал с него мокрую одежду, вытер и завернул в другое полотенце. Ноги у Кота всё время подкашивались.
– Иди сюда, – Крестоманси на руках отнес его на голубую бархатную кровать и завернул в одеяло. – Теперь тебе лучше, Кот?
Кот лег – ослабевший, но чувствовавший себя роскошно – и кивнул.
– Спасибо. Раньше вы никогда не называли меня Котом.
– Возможно, мне следовало. Может, ты как раз бы понял, – Крестоманси сел рядом с кроватью, выглядя очень серьезным. – Ты понимаешь теперь?
– Книжечка спичек была моими девятью жизнями, – ответил Кот. – И я просто сжег одну из них. Знаю, я поступил глупо, но я не верил в это. Как я могу иметь девять жизней?
– У тебя их три. Заруби это у себя на носу. У тебя было девять. Каким-то образом они были кем-то заключены в эту книжечку спичек, и я ее теперь помещу в мой тайный сейф, запечатанный самыми сильными заклинаниями, какие я знаю. Однако это лишь помешает другим использовать их, но не помешает тебе терять их самому.
Торопливо вошла Дженет. Она по-прежнему была в слезах, но радовалась, что может быть полезной.
– Сейчас принесут, – сказала она.
– Спасибо, – Крестоманси одарил ее долгим задумчивым взглядом. Дженет была уверена: он собирается обвинить ее в том, что она не Гвендолен, но он сказал: – Ты тоже можешь послушать, чтобы в дальнейшем предотвратить несчастные случаи.
– Могу я сначала принести вам полотенце? – робко спросила Дженет. – Вы так промокли.
– Уже высыхаю, спасибо, – сказал он, улыбнувшись ей. – А теперь слушайте. Люди с девятью жизнями очень важны и очень редки. Они появляются, только когда по той или иной причине у них нет двойников в других мирах. Тогда жизни, которые распределились бы по целой серии миров, концентрируются в одном человеке. Так же как и все таланты, которыми могли обладать эти восемь человек.
– Но у меня нет никаких талантов, – возразил Кот.
И одновременно Дженет спросила:
– Насколько редки такие люди?
– Крайне редки, – ответил Крестоманси. – Кроме Кота, единственный известный мне человек с девятью жизнями в этом мире – я сам.
– Серьезно? – Кот был доволен и заинтересован. – Девять?
– У меня было девять. Теперь осталось только две. Я был еще более неосторожным, чем Кот, – голос Крестоманси звучал слегка пристыжено. – Теперь мне приходится хранить каждую жизнь отдельно в самом безопасном месте, что я могу придумать. Советую Коту поступить так же.
Живой ум Дженет немедленно принялся обрабатывать информацию.
– Одна жизнь находится здесь, а другая сейчас внизу ужинает?
Крестоманси засмеялся:
– Это так не работает. Я…
К разочарованию Дженет, влетела Юфимия с подносом в руках, помешав Крестоманси объяснить, как это работает. По пятам за Юфимией шел мистер Сондерс, по-прежнему не способный отыскать вечерний костюм, который закрывал бы его запястья и щиколотки.
– Он в порядке? – встревоженно спросила Юфимия. – Мой Уилл бормотал угрозы, но если это он виноват, я больше никогда с ним не заговорю. А с ковром что такое?
Мистер Сондерс тоже смотрел на сморщенный, собранный в кучу ковер.
– Что с ним случилось? – спросил он. – В этом ковре было достаточно чар, чтобы предотвратить любые несчастные случаи.
– Знаю, – ответил Крестоманси. – Но этот был исключительно мощным.
Они со значением посмотрели друг на друга.
А потом все суетились вокруг Кота. Он наслаждался. Мистер Сондерс усадил его, подложив подушки под спину, а Юфимия натянула на него ночную рубашку и погладила по голове, будто он никогда не признавался, что превратил ее в лягушку.
– Это не Уилл, – сказал ей Кот. – Я сам.
Крестоманси дал ему глотнуть обжигающего бренди, а потом заставил выпить чашку сладкого чая. Дженет тоже получила чашку чая и почувствовала себя гораздо лучше. Мистер Сондерс помог Юфимии выпрямить ковер, а потом спросил, следует ли ему усилить чары на нем.
– Драконья кровь могла бы справиться с задачей, – предложил он.
– Честно говоря, не думаю, что вообще что-нибудь может, – сказал Крестоманси. – Оставь, – он встал и вернул зеркало в вертикальное положение. – Не могла бы ты сегодня поспать в комнате Кота? – спросил он Дженет. – Я хотел бы иметь возможность присмотреть за ним.
Дженет перевела взгляд с зеркала на Крестоманси, и ее лицо сильно порозовело.
– Э, – произнесла она. – А я строила рожи…
Крестоманси засмеялся. Мистер Сондерс так развеселился, что ему пришлось сесть на голубой бархатный стул.
– Полагаю, я это заслужил, – сказал Крестоманси. – Некоторые рожи были крайне оригинальными.
Дженет тоже засмеялась – немного глупым смехом.
Кот лежал, и ему было уютно и почти весело. Некоторое время все были здесь, заботясь о нем, а потом осталась только Дженет, как всегда болтая:
– Я так рада, что с тобой всё хорошо. Зачем я только открыла свой болтливый рот насчет этих спичек? Была такая жуть, когда ты внезапно загорелся, и когда ковер не сработал, единственное, что я смогла придумать – позвать Крестоманси. Я была права. Он появился раньше, чем я закончила говорить, несмотря на то что дверь была заперта. И она оставалась запертой, когда он открыл ее, но замок не сломан – я проверила. Так что он кудесник. И из-за тебя он испортил костюм, Кот, и совсем не расстроился, так что, думаю, когда он не похож на ледяной туман над Грампианскими горами, он на самом деле очень мил. Я говорю так не из-за зеркала. Я правда так считаю. Полагаю, зеркало – магический эквивалент…
Кот подумал, что хотел бы сказать что-нибудь насчет ледяного тумана над Грампианскими горами, но, пока Дженет говорила, провалился в сон, чувствуя тепло и заботу.
читать дальшеИ Дженет сделала единственное, что еще могла придумать. Она вскочила и закричала сама:
– Крестоманси, Крестоманси! Придите быстрее!
Не успела она договорить, как дверь распахнулась. Дженет забыла, что она была заперта, но замок Крестоманси не побеспокоил. Она видела, что язычок замка по-прежнему торчит сбоку двери, когда та распахнулась. Также Дженет забыла, что в тот вечер были гости. Она вспомнила, увидев кружевные оборки Крестоманси и черный бархатный костюм, который, будто опал, весь переливался синим, малиновым, желтым и зеленым. Но это, похоже, Крестоманси тоже не беспокоило. Он бросил взгляд на пылающий сверток на полу и воскликнул:
– Боже правый!
После чего опустился на колени в своем элегантном костюме, принявшись разворачивать ковер так же бешено, как Дженет его заворачивала.
– Мне ужасно жаль. Я думала, это поможет, – заикаясь, пробормотала Дженет.
– Должно было помочь, – ответил Крестоманси, переворачивая Кота, и пламя вихрями проходило сквозь его бархатный костюм и растекалось по рукам. – Как он это сделал?
– Чиркнул одной из спичек. Я сказала ему…
– Глупый ребенок!
Крестоманси был так сердит, что Дженет разрыдалась. Он дернул остаток ковра, и Кот выкатился из него на свободу, пылая словно вязанка соломы. Он больше не кричал. Он издавал тонкие протяжные звуки, от которых Дженет заткнула уши. Крестоманси погрузился в самое сердце пламени и нашел книжечку спичек. Она была крепко зажата в правой руке Кота.
– Слава Богу, он не взял ее в левую, – произнес Крестоманси. – Иди включи душ. Быстро!
– Конечно. Конечно, – всхлипнула Дженет и бросилась исполнять указание.
Она неловко повертела краны и едва успела добиться, чтобы сильная струя холодной воды с шипением полилась в утопленную в пол голубую ванну, когда влетел Крестоманси, неся Кота в коконе ревущего пламени. Он сбросил Кота в ванну и держал там, поворачивая его туда-сюда, чтобы он полностью промок.
От Кота исходил шипящий пар. Вода, льющаяся из разбрызгивателя, сияла, как сияет вода в солнечном свете – золотая, как само солнце. Она стекала вниз, будто луч света. И, когда ванна начала наполняться, стало казаться, будто Кот поворачивается и бьется в бассейне солнечного света. Вода вскипела золотыми пузырями. Комната наполнилась паром. От ванны всплывали кольца дыма, издавая густой сладкий запах. Тот же запах, который Дженет запомнила с того утра, когда впервые оказалась здесь. Насколько она могла видеть сквозь дым, Кот будто бы почернел в золотом бассейне. Но все-таки вода была мокрой, и Крестоманси промок насквозь.
– Разве ты не понимаешь? – сказал он Дженет через плечо, поднимая Кота так, чтобы его голова находилась под струей. – Ты не должна была говорить ему такие вещи, пока Замок еще не успел достаточно воздействовать на него. Он не был готов понять. Из-за тебя он получил чудовищное потрясение.
– Я правда бесконечно сожалею, – тяжело прорыдала Дженет.
– Нам остается только извлечь из этого всю возможную пользу, – сказал Крестоманси. – Я попытаюсь объяснить ему. Сбегай к переговорной трубке в конце коридора и скажи, чтобы мне прислали бренди и чайник с крепким чаем.
Когда Дженет умчалась, Кот осознал, что насквозь промок, и на него с шипением льется вода. Он попытался откатиться от нее. Кто-то удержал его под струей. Чей-то голос настойчиво проговорил ему на ухо:
– Кот. Кот, ты слушаешь меня? Понимаешь? Кот, у тебя теперь осталось только три жизни.
Кот узнал этот голос.
– Вы сказали, что у меня их пять, когда говорили со мной через мисс Ларкинс, – проворчал он.
– Да, но теперь у тебя только три. Тебе придется быть осторожнее, – сказал Крестоманси.
Кот открыл глаза и поднял на него взгляд. Крестоманси был страшно мокрым. Обычно гладкие черные волосы теперь свисали на лоб завитками, на кончиках которых повисли капли воды.
– О. Это были вы? – спросил Кот.
– Да. Много тебе понадобилось времени, чтобы узнать меня, а? Но я тоже не сразу узнал тебя, когда увидел. Думаю, теперь ты можешь выбраться из воды.
Кот был слишком слаб, чтобы выбраться из ванны самостоятельно. Но Крестоманси в одно мгновение вытащил его, содрал с него мокрую одежду, вытер и завернул в другое полотенце. Ноги у Кота всё время подкашивались.
– Иди сюда, – Крестоманси на руках отнес его на голубую бархатную кровать и завернул в одеяло. – Теперь тебе лучше, Кот?
Кот лег – ослабевший, но чувствовавший себя роскошно – и кивнул.
– Спасибо. Раньше вы никогда не называли меня Котом.
– Возможно, мне следовало. Может, ты как раз бы понял, – Крестоманси сел рядом с кроватью, выглядя очень серьезным. – Ты понимаешь теперь?
– Книжечка спичек была моими девятью жизнями, – ответил Кот. – И я просто сжег одну из них. Знаю, я поступил глупо, но я не верил в это. Как я могу иметь девять жизней?
– У тебя их три. Заруби это у себя на носу. У тебя было девять. Каким-то образом они были кем-то заключены в эту книжечку спичек, и я ее теперь помещу в мой тайный сейф, запечатанный самыми сильными заклинаниями, какие я знаю. Однако это лишь помешает другим использовать их, но не помешает тебе терять их самому.
Торопливо вошла Дженет. Она по-прежнему была в слезах, но радовалась, что может быть полезной.
– Сейчас принесут, – сказала она.
– Спасибо, – Крестоманси одарил ее долгим задумчивым взглядом. Дженет была уверена: он собирается обвинить ее в том, что она не Гвендолен, но он сказал: – Ты тоже можешь послушать, чтобы в дальнейшем предотвратить несчастные случаи.
– Могу я сначала принести вам полотенце? – робко спросила Дженет. – Вы так промокли.
– Уже высыхаю, спасибо, – сказал он, улыбнувшись ей. – А теперь слушайте. Люди с девятью жизнями очень важны и очень редки. Они появляются, только когда по той или иной причине у них нет двойников в других мирах. Тогда жизни, которые распределились бы по целой серии миров, концентрируются в одном человеке. Так же как и все таланты, которыми могли обладать эти восемь человек.
– Но у меня нет никаких талантов, – возразил Кот.
И одновременно Дженет спросила:
– Насколько редки такие люди?
– Крайне редки, – ответил Крестоманси. – Кроме Кота, единственный известный мне человек с девятью жизнями в этом мире – я сам.
– Серьезно? – Кот был доволен и заинтересован. – Девять?
– У меня было девять. Теперь осталось только две. Я был еще более неосторожным, чем Кот, – голос Крестоманси звучал слегка пристыжено. – Теперь мне приходится хранить каждую жизнь отдельно в самом безопасном месте, что я могу придумать. Советую Коту поступить так же.
Живой ум Дженет немедленно принялся обрабатывать информацию.
– Одна жизнь находится здесь, а другая сейчас внизу ужинает?
Крестоманси засмеялся:
– Это так не работает. Я…
К разочарованию Дженет, влетела Юфимия с подносом в руках, помешав Крестоманси объяснить, как это работает. По пятам за Юфимией шел мистер Сондерс, по-прежнему не способный отыскать вечерний костюм, который закрывал бы его запястья и щиколотки.
– Он в порядке? – встревоженно спросила Юфимия. – Мой Уилл бормотал угрозы, но если это он виноват, я больше никогда с ним не заговорю. А с ковром что такое?
Мистер Сондерс тоже смотрел на сморщенный, собранный в кучу ковер.
– Что с ним случилось? – спросил он. – В этом ковре было достаточно чар, чтобы предотвратить любые несчастные случаи.
– Знаю, – ответил Крестоманси. – Но этот был исключительно мощным.
Они со значением посмотрели друг на друга.
А потом все суетились вокруг Кота. Он наслаждался. Мистер Сондерс усадил его, подложив подушки под спину, а Юфимия натянула на него ночную рубашку и погладила по голове, будто он никогда не признавался, что превратил ее в лягушку.
– Это не Уилл, – сказал ей Кот. – Я сам.
Крестоманси дал ему глотнуть обжигающего бренди, а потом заставил выпить чашку сладкого чая. Дженет тоже получила чашку чая и почувствовала себя гораздо лучше. Мистер Сондерс помог Юфимии выпрямить ковер, а потом спросил, следует ли ему усилить чары на нем.
– Драконья кровь могла бы справиться с задачей, – предложил он.
– Честно говоря, не думаю, что вообще что-нибудь может, – сказал Крестоманси. – Оставь, – он встал и вернул зеркало в вертикальное положение. – Не могла бы ты сегодня поспать в комнате Кота? – спросил он Дженет. – Я хотел бы иметь возможность присмотреть за ним.
Дженет перевела взгляд с зеркала на Крестоманси, и ее лицо сильно порозовело.
– Э, – произнесла она. – А я строила рожи…
Крестоманси засмеялся. Мистер Сондерс так развеселился, что ему пришлось сесть на голубой бархатный стул.
– Полагаю, я это заслужил, – сказал Крестоманси. – Некоторые рожи были крайне оригинальными.
Дженет тоже засмеялась – немного глупым смехом.
Кот лежал, и ему было уютно и почти весело. Некоторое время все были здесь, заботясь о нем, а потом осталась только Дженет, как всегда болтая:
– Я так рада, что с тобой всё хорошо. Зачем я только открыла свой болтливый рот насчет этих спичек? Была такая жуть, когда ты внезапно загорелся, и когда ковер не сработал, единственное, что я смогла придумать – позвать Крестоманси. Я была права. Он появился раньше, чем я закончила говорить, несмотря на то что дверь была заперта. И она оставалась запертой, когда он открыл ее, но замок не сломан – я проверила. Так что он кудесник. И из-за тебя он испортил костюм, Кот, и совсем не расстроился, так что, думаю, когда он не похож на ледяной туман над Грампианскими горами, он на самом деле очень мил. Я говорю так не из-за зеркала. Я правда так считаю. Полагаю, зеркало – магический эквивалент…
Кот подумал, что хотел бы сказать что-нибудь насчет ледяного тумана над Грампианскими горами, но, пока Дженет говорила, провалился в сон, чувствуя тепло и заботу.
@темы: переводы, Миры Крестоманси, Диана Уинн Джонс
надо собраться с мыслями.
ладно, жду
В какой момент К. это понял? Только сейчас? Или понимал и раньше? Но когда - раньше?
И это: Не могла бы ты сегодня поспать в комнате Кота? – спросил он Дженет. – Я хотел бы иметь возможность присмотреть за ним.
то есть К. хотел понять, на чьей стороне Мур, но при этом следил за Гвендолен, а за Муром - нет?
ты, наверное, тоже не знаешь. вот, например, эта книжечка со спичками - почему хорошо, что она была не в левой руке?
Думаю, потому что Кот левша.
И когда К. спрашивает Дж, понимает ли она, что не должна была говорить М. про жизни - за кого он принимает ее в этот момент? Если он уже понял, что она не Гвендолен, то откуда же ей знать?
Конечно, знает. Я уверена, он знал с самого начала. А сказано было просто на эмоциях - не для того, чтобы всерьез ее упрекнуть.
И вот это: Он не был готов понять.
В какой момент К. это понял? Только сейчас? Или понимал и раньше? Но когда - раньше?
Опять же с самого начала. Именно поэтому Коту ничего не рассказывают - ни про его жизни, ни про его будущность в качестве Крестоманси. Именно, чтобы не вызвать вот такую реакцию. Мне вот интересна загадочная фраза про то, что Замок должен был на него благотворно подействовать со временем. И в последнее время у меня появилась теория, что Гвендолен наложила на Кота некие чары, которые нельзя было так просто снять, не повредив Коту. А этим своим самовольным сжиганием жизни он окончательно от них избавился.
А Кот по любому постоянно рядом с Гвендолен ошивался. Он большую часть времени проводит в ее комнате. И, чтобы понять на чьей он стороне, надо именно наблюдать их вместе. Кроме того, за Гвендолен в принципе следует наблюдать.
ну вот я этого и не понимаю. в ведущей руке, да. это повлияло бы как-то по-особенному?Именно поэтому Коту ничего не рассказывают - ни про его жизни, ни про его будущность в качестве Крестоманси. Именно, чтобы не вызвать вот такую реакцию.
но если бы ему рассказали, когда у него под рукой не было этой книжечки? и ведь были способы проверки - де Витт ими пользовался. И доказательства наверняка были - не такие травматичные.
и потом - Мур не поверил Дженет: она его ровесница и не волшебница. Но не поверить взрослым магам - это уже немного другое.
И в последнее время у меня появилась теория, что Гвендолен наложила на Кота некие чары, которые нельзя было так просто снять, не повредив Коту.
кудесник не мог снять то, что наложила школьница?..
А Кот по любому постоянно рядом с Гвендолен ошивался. Он большую часть времени проводит в ее комнате. И, чтобы понять на чьей он стороне, надо именно наблюдать их вместе.
ну они же не всегда в комнате были. и он проводит время в ее комнате днем. ночью он у себя - мало ли чем он там занимается. если в нем сомневаются, это время тоже нельзя упускать.
Кроме того, за Гвендолен в принципе следует наблюдать.
а две следилки поставить?
мне эта фраза интересна в том смысле, что она, похоже, не относилась к Гвендолен. Или на Гвендолен сразу поставили крест, или она К. просто не интересовала - тоже сразу.
Ну, может, в таком случае невозможно было бы вырвать.
но если бы ему рассказали, когда у него под рукой не было этой книжечки?
Была бы какая-нибудь другая не менее разрушительная реакция.
Но не поверить взрослым магам - это уже немного другое.
Дело не в ровеснице и не во взрослых, а в том, что Мур изначально не желал этого принимать. Дженет правильно про него сказала: ты не хочешь понимать, и не понимаешь. Он бы уперся, и всё. И никакие доказательства не помогут.
кудесник не мог снять то, что наложила школьница?
Почему бы и нет? Скажем, как-нибудь сплетенные с душой или с его жизнями. Чары такого рода, которые изначально нельзя снять, не повредив человеку - вне зависимости от силы снимающего мага.
ну они же не всегда в комнате были.
А когда они не в комнате за ними так наблюдали - вон у них вечно кто-нибудь на пути попадается - то Милли, то Майкл. Явно не просто так.
Или на Гвендолен сразу поставили крест
Думаю, на Гвендолен сразу поставили крест. Я уже писала как-то о своей теории. Манера общения Кристофера с Гвендолен очень меняется между его визитом к миссис Шарп и переездом детей в Замок. Там прошла неделя. Думаю, он за эту неделю мог что-то разузнать про заговор, может, и не во всех подробностях, но в общих чертах. И о том, что Гвендолен была мозговым центром этого заговора, и о ее стремлении к абсолютной власти. Ну, и прочих прелестях.
Интересно, он выяснил, где и как Мур мог потерять первые четыре? И если выяснил, то когда?
Может быть. В ту же самую неделю?
вот жаль, что это так и осталось гадательным...
Манера общения Кристофера с Гвендолен очень меняется между его визитом к миссис Шарп и переездом детей в Замок. Там прошла неделя. Думаю, он за эту неделю мог что-то разузнать про заговор, может, и не во всех подробностях, но в общих чертах. И о том, что Гвендолен была мозговым центром этого заговора, и о ее стремлении к абсолютной власти. Ну, и прочих прелестях.
вот насчет прочих прелестей. заговор - да. но логичнее для него было бы выяснить, при каких обстоятельствах Мур потерял жизни. Мне кажется, это повлияло бы на его отношение к Гвендолен гораздо сильнее, чем заговоры и стремления. все же стремится к власти -это одно, а приносить человеческие жертвы ради этого - совсем другое.
Но. учитывая вот это: В ту же самую неделю?
как же их тогда в Замке вместе оставили? Ведь Гвендолен уже в Замке уничтожила 4ю жизнь Мура. Или К. настолько полагался на чары
в ковре?Кошку, кстати, потом Бернард забрал.
Уверена, в Замки за ними пристально следили - просто так, чтобы они сами этого не замечали.
Думаю, про то, что Гвендолен собиралась принести брата в жертву, Кристофер все-таки не знал - иначе действительно не стал бы брать ее в Замок.
А насчет обстоятельств потери Муром жизней - две вполне очевидные и к Гвендолен отношения не имеющие (разве что верна наша с подругой дикая теория, что она была причастна к аварии на пароходе). А третья - ну не знаю, как это можно узнать?
Помнится, когда Габриэль впервые увидел Кристофера, он не увидел его жизни, потому что Кристофер на тот момент гулял по другим мирам и в больничной койке лежала только одна жизнь, которая спала. Нда, получается, с жизнями, заключенными в предметы другой механизм. И тогда действительно остается вопрос с четвертой жизнью - когда она потрачена?
Когда Дженет нашла книжечку, ситуация была такая:
"Она протянула книжечку Коту. Он увидел, что в ней действительно девять спичек. Головки двух первых почернели. Третья обуглилась целиком до самого конца. У четвертой опять почернела головка. Но пятая сгорела так сильно, что позади нее опалилась бумага и на наждаке под ней появилась дырка. Удивительно, что не загорелась вся книжечка – или, по крайней мере, четыре последние спички. Однако они были как новые".
это ты какие очевидные и не имеющие имеешь в виду? Рождение и аварию?
Да.
Или она боялась, что ее махинации с жизнями Мура могут раскрыть родители?
Именно.
Какие-то механизмы этого контроля должны быть.
Хм, ну не знаю. Возможно, тут всё осложняется тем, что Мур - кудесник с девятью жизнями. Его вон засечь невозможно, пока он сам себя не проявит. Может, и в остальном какие-то сложности есть.
хмм.. головки - и целиком. первая, сгоревшая целиком, - это авария. вторая - бегство Гвендолен. что получается? что авария все же на ее совести?
из тех, у которых только головки - рождение, судороги и кошка. и что из этого следует? есть ли разница в том, как теряется жизнь? Хотя жизнь, перенесенная в Скрипку, фактически не потеряна. Но тогда на что пошла 4я спичка?
обгоревшая головка - жизни нет. но она же есть. в кошке!
и, кстати... кошка жива, то есть жизнь Мура в сохранности. Но кошки живут меньше, чем люди. что будет с жизнью?
и вообще - это не кошка, а скрипка... но сейчас-то это кошка. как забрали бы эту жизнь, если бы она понадобилась?
И по-прежнему остается вопрос - когда потеряна 4-я жизнь? Может, когда одна из жизней заключена в кошку, одну пришлось на это потратить? Гвендолен же не Габриэль, она не умеет отделять жизни без потерь.
Наверное, кошку можно превратить обратно в скрипку, чтобы вернуть жизнь. Не знаю.
А еще я подумала: по идее спичек не должно быть 9. Ведь одну жизнь Мур потерял при рождении и по крайней мере одна должна всегда оставаться при нем. Соответственно, по идее спичек должно быть 7.
а когда она это сделала? до аварии или после? мне почему-то казалось, что до.
к тому же она забрала не две, а три жизни - еще та, что пошла на превращение скрипки.
Может, когда одна из жизней заключена в кошку, одну пришлось на это потратить? Гвендолен же не Габриэль, она не умеет отделять жизни без потерь.
очень может быть. но тогда все равно непонятно, как одна жизнь делится на двоих. кошка ведь тоже живет... эта жизнь должна считаться жизнью кошки...
Наверное, кошку можно превратить обратно в скрипку, чтобы вернуть жизнь. Не знаю.
но это и значит отнять жизнь у кошки. или в случае чего оно само превратилось бы?
А еще я подумала: по идее спичек не должно быть 9. Ведь одну жизнь Мур потерял при рождении и по крайней мере одна должна всегда оставаться при нем. Соответственно, по идее спичек должно быть 7.
я тоже об этом думала. может, 9 - это по умолчанию? спички ведь никуда не девались из упаковки, только обгорали. и строго по одной.
Мне тоже кажется, что до.
кошка ведь тоже живет... эта жизнь должна считаться жизнью кошки...
А точно, мне это в голову не приходило. То есть, получается, кошка не обладает собственной жизнью, а живет только жизнью Мура. Может, тогда, если забрать эту жизнь, кошка сама превращается обратно в скрипку?
спички ведь никуда не девались из упаковки, только обгорали. и строго по одной.
Да, но тогда здесь не должно быть обгоревшей спички с той жизнью, которая потрачена при рождении. Она ведь истратилась задолго до того, как жизни были заключены в спички. К тому моменту ее уже просто не было. Или же потраченные жизни тоже туда заключались - только уже в сгоревшем виде?
так я и не знаю, что получается. но если у скрипки жизни не было, а у кошки есть, то у кого-то этой жизни быть не должно. у Мура, да. и тогда сильно обгоревшими должны быть 3 спички... или, если жизнь никуда не делась, вообще не должна была спичка обгореть. или там были взяты 2 жизни: одна помещена в кошку, а вторая - чтобы осуществить перенос... но тогда на момент встречи у Мура должно остаться 4 жизни, а не пять.
а еще - вспомни, они там все были удивлены и обрадованы, когда выяснилось, что кошкина жизнь у Мура еще в запасе. значит, поначалу эту жизнь не считали.
Может, тогда, если забрать эту жизнь, кошка сама превращается обратно в скрипку?
может, и так, но выглядит это...(((
Да, но тогда здесь не должно быть обгоревшей спички с той жизнью, которая потрачена при рождении. Она ведь истратилась задолго до того, как жизни были заключены в спички. К тому моменту ее уже просто не было. Или же потраченные жизни тоже туда заключались - только уже в сгоревшем виде?
так я и говорю: девять по умолчанию. то есть одна уже обгоревшая. типа сколько было и сколько осталось...
1. Смерть при рождении. 2. Когда Гвендолен заключила его жизни в спички, чем вызвала у него судороги. 3. Смерть при аварии. 4. Гвендолен забрала жизнь, чтобы осуществить перенос жизни в кошку.
Итого остается 5 целых жизней.
Насчет того, как радовались, я уже не помню. Надо освежить этот момент - как раз скоро дойду в переводе
потому что вот сюда - ушла одна жизнь или две? что происходит, когда жизнь переносится в существо, которое должно быть живым? когда Гвендолен поместила жизни в книжку, что произошло? жизнь сгорела, не сгоревших в книжке осталось 8. А когда она перемещала жизнь в кошку? одна жизнь - в кошке, она сохранилась. а перенос за счет чего? за счет еще одной? вот в это я не врубаюсь. понимаешь, каждое соответствующее действие Гвендолен - перенос чего-то куда-то - требовал жизни. а в случае с кошкой жизнь сохранилась. но перенос там двойной: жизнь в предмет - раз, и предмет из неодушевленного становится одушевленным - два. и каков механизм? можно допустить, что там было превращение, и жизнь ушла на это превращение... но сказано, что жизнь в кошку-скрипку именно помещена.
при этом еще интересно, старалась ли Гвендолен сохранить эту жизнь, или так получилось случайно?
и еще: приходят на ум 9 кошачьих жизней... в эту сторону подумать бы...
Скорее случайно, мне кажется. Поскольку Гвендолен осторожничать вообще была не склонна - ну подумаешь, еще одну жизнь выкинула.
осторожничать - нет. но вот расчетливость ей вполне была свойственна, а жизни Мура - ресурс невосполнимый.
тоже верно. Но зачем тогда вообще было делать этот жест с превращением скрипки в кошку? Исключительно из раздражения и показать: во как я могу?
возможно контролировать? как? Они же думали, что кошка пропала вместе с жизнью.
я имела в виду, что возможно мотивация Гвендолен была именно такой
угу. а с другой стороны - она не подумала, что кошка - не слишком-то подходящее хранилище... по многим причинам) почему, например, не в черепаху?)