Вечно пытающаяся научить Каза манерам Инеж
— Я хочу кое-что показать тебе.
— Я чувствую себя хорошо, спасибо что спросил, — подняла на него взгляд Инеж. — Как ты?Просто мило (но вслух он этого конечно же не скажет):
— Ты знаешь, что я могу это сделать, Каз, и ты знаешь, что я не собираюсь отказываться. Так зачем спрашивать?
Затем, что я два дня искал предлог поговорить с тобой.Как он нуждается в ее доверии
— Я вытащу нас. Ты знаешь это.
Скажи, что знаешь. Ему нужно было, чтобы она это сказала. Эта работа не походила ни на одну, что у него были прежде. Все озвученные Инеж сомнения являлись законными и только отражали страхи в его собственной голове. Каз огрызнулся на нее перед тем, как они покинули Кеттердам, сказал, что найдет нового паука для работы, если она думает, что он не сможет справиться с задачей. Ему необходимо было знать, что она верит в его способность провести их в Ледовый Двор и вывести обратно целыми и праведными, как он делал с другими командами на других работах. Ему необходимо было знать, что она верит в него.Одна из моих любимых сцен. Она такая пронзительная и напряженная.
Позже он сам не знал, почему сказал это. Он никому никогда не рассказывал, никогда не говорил вслух. Но сейчас Каз, не отрывая взгляда от парусов над ними, ответил:
— Пекка Роллинс убил моего брата.
Ему не надо было видеть лицо Инеж, чтобы почувствовать ее потрясение.
— У тебя был брат?
— У меня много чего было, — пробормотал он.
— Сожалею.
Хотел ли он ее сочувствия? Не поэтому ли сказал ей?
— Каз…
Инеж колебалась. Что она теперь сделает? Попытается утешающе положить ладонь ему на руку? Скажет, что понимает?
— Я помолюсь за него, — сказала Инеж. — Чтобы он обрел покой в ином мире, если не обрел в этом.
Каз повернул голову. Они сидели близко друг к другу, их плечи почти соприкасались. Ее глаза были настолько темно-карими, что казались почти черными, и в кои-то веки ее волосы были распущены. Она всегда носила их связанными в безжалостно тугой пучок. Одна мысль о том, чтобы быть так близко к кому-то, должна была послать мурашки по его коже.
Вместо этого Каз подумал: «Что будет, если я подвинусь ближе?»
— Я не хочу твоих молитв, — сказал он.
— Тогда чего ты хочешь?
В голову легко пришли старые ответы. Денег. Мести. Чтобы голос Джорди в моей голове замолк навсегда. Но внутри взревел другой ответ: громкий, настойчивый и нежеланный. Тебя, Инеж. Тебя.И вот это еще:
— Снова молитвы. А чего хочешь ты, Призрак? — спросил Каз.
— Оставить Кеттердам за спиной и больше никогда не слышать о нем.
Хорошо. Ему придется найти нового паука, но он избавится от того, что постоянно отвлекает внимание.Следующий этап в их отношениях. Оба перестали хотя бы себе врать, но не желают признаваться вслух. А Каз еще упорно пытается вырвать из сердца свои чувства. Впрочем, довольно-таки безуспешно.
Не обратила внимания, когда читала в первый раз, но получается 9-летний Каз видел эту жуткую картину собственными глазами:
После того, как их отец умер, раздавленный плугом так, что его внутренности разбросало по полю, словно полосу влажных красных цветов, Джорди продал ферму.Очаровательный маленький Каз - такое невинное любопытное дитя. Как быстро закончилось его детство
А Джорди весь такой из себя взрослый
Каждое утро Джорди ходил на Биржу в поисках работы и велел Казу оставаться в комнате.
Кеттердам был небезопасен для детей, бродивших в одиночку. Здесь были воры и карманники и даже люди, которые могли схватить маленьких мальчиков и продать их тому, кто больше заплатит. Так что Каз оставался внутри. Он пододвигал стул к раковине умывальника и забирался на него, чтобы видеть себя в зеркале, пытаясь заставить монетки исчезать, как он видел у фокусников, которые выступали перед игорными домами. Каз мог часами наблюдать за собой, но в конце концов Джорди оттаскивал его. Карточные фокусы были хороши, но исчезающая монетка заставляла его бодрствовать ночи напролет. Как фокусники это делали? Вот она здесь в одно мгновение, а в следующее уже пропала.Сильный момент:
Каз всегда будет помнить это мгновение, когда он увидел, как алчность завладевает его братом, невидимая рука, которая вела его вперед, рычаг в работе.И вот это тоже:
Той ночью Каз достал красную ленту Саскии из-под подушки. Он свернул ее в аккуратную спираль и сжал в ладони. Он лежал в кровати и пытался молиться, но мог думать только о монетке фокусника: вот она здесь и вдруг пропала.