Вообще-то я изначально собиралась дойти до того времени, когда жизнь наладится. Но написав сегодня эпизод, поняла, что он будет прекрасной концовкой. Так что закончу, пожалуй, на нем.
(а названия я так и не придумала)
***
читать дальшеОни были не единственными, кто пытался вырастить хоть что-то. Но никто не добился сколько-нибудь значительных результатов. Урожай, у кого он вообще вырос, был столь ничтожен, что служил скорее лакомством на один укус, чем пищей. Зато с водой больше проблем не было, и они могли не только достаточно пить, но и наконец-то как следует помыться. Кто бы знал, что вымыться может быть таким блаженством.
Едва встав на ноги, Настя тут же включилась в общую работу, трудясь наравне со всеми. Роман пытался пару раз ее придержать, напомнить, что она еще не до конца восстановилась, но Настя только отмахивалась.
— Я в полном порядке и не могу прохлаждаться, когда остальные выбиваются из сил.
Роман уступил, но старался сопровождать ее всегда, когда мог. Так, на всякий случай. Он боялся, что Настя станет обижаться на чрезмерную опеку и пытаться сбежать, но нет. Похоже, она нисколько не возражала против его общества.
В тот день они возвращались после обхода подопечных. Обжигающее солнце нещадно палило, и они, как могли, прятались под накидками, стараясь побыстрее добраться до храма, где можно было укрыться от смертоносных лучей. Они шли молча — сил не оставалось даже на разговор, — как вдруг Настя задумчиво спросила:
— Думаешь, это закончится когда-нибудь?
Роман бросил на нее вопросительный взгляд, и она пояснила:
— Голод, радиация — всё это…
Роман пожал плечами:
— Конечно. В конце концов, радиация спадет, земля восстановится, растения возродятся. И всё придет в норму, — и после секундной паузы добавил: — Если только люди опять что-нибудь не испортят.
Настя невесело усмехнулась, а потом грустно произнесла:
— Только доживем ли мы до этого времени?
Роман не ответил. Оба прекрасно понимали, что шансы выжить у них совсем невелики, а утешать ее сладкой ложью не хотелось. На какое-то время воцарилось мрачное молчание. Они шли по знакомым с детства улицам, но за последний год они изменились так, что стали почти неузнаваемы. Заброшенные транспортные дорожки покрылись грязью и пеплом. Деревьев не осталось — те, что не погибли, срубили на дрова. Дома стояли с темными окнами. А редкие прохожие перемещались перебежками, чтобы как можно меньше оставаться под солнцем. В когда-то оживленном шумном городе царило полнейшее запустение.
Роман не знал, дотянут ли они до того времени, когда город возродится (если это вообще когда-нибудь случится), но одно он знал точно.
— Настя? — осторожно позвал он.
Внутри всё замирало от страха, но Роман решил, что пора уже собраться с мужеством и спросить ее наконец. Настя вопросительно посмотрела на него, в серо-зеленых глазах затаилась нежная улыбка. И это придало ему смелости.
— Если мы выживем, когда жизнь придет в норму, ты… выйдешь за меня замуж?
Настя пораженно моргнула, а потом на ее лице появилась такая сияющая улыбка, словно они уже дожили до этих благословенных времен.
— Да, конечно, — просто ответила она, а потом тихонько засмеялась: — А я-то боялась тебе признаться. Ну не дурочка?
Роман тоже засмеялся — вопреки всему, в груди вспыхнуло бесконечное тепло — и, взяв ее за руку, переплел их пальцы. Сначала он хотел поцеловать ей руку, но они оба были в перчатках, чтобы как можно меньше открытой кожи было на солнце, и он решил оставить это на потом.
***
Если летом люди немного воспрянули духом, к осени их опять охватило уныние. Консервы катастрофически подходили к концу. Выдаваемые властями пайки становились всё меньше, и их едва хватало на поддержание жизни.
И вдруг в октябре, прямо на Покров Пресвятой Богородицы появилось электричество.
Вениамин давно уже заметил, что на одной из мертвых с начала войны электростанций — той, что была в пешей доступности от епископской резиденции — идут какие-то работы. Возможно, работали и на других, но они находились слишком далеко, чтобы пойти проверить — оставшиеся крохи энергии приходилось беречь. Вениамин старался не очень надеяться на значительный результат в обозримом будущем. Чтобы сильно не разочаровываться.
В тот вечер Вениамин со своей паствой собрались в храме после очередного утомительного дня, сгруппировавшись вокруг печки в попытке немного согреться — обсуждали дела, просто общались.
— А вам не кажется, что становится как-то теплее? — вдруг спросил Николай, склонив голову набок.
Все удивленно замерли, уставившись на него. На мгновение воцарилась абсолютная тишина.
— А ведь и правда… — медленно произнесла Ольга.
На лицах всех присутствующих вспыхнула одна и та же надежда и один и тот же страх поверить в нее. Неужели заработало отопление? Настя первая вскочила, чтобы подбежать проверить батареи. Мгновение поколебавшись, она медленно опустила на них ладонь. Все затаили дыхание. Настя выдохнула, на ее лице вспыхнула лучезарная улыбка, и благоговейно прошептала:
— Работает.
Эту новость встретил единодушный ликующий крик. Вениамин улыбался, наблюдая, как все в порыве чувств обнимаются друг с другом. Новость действительно была воодушевляющая — пожалуй, самая грандиозная после того, как им удалось вырастить собственные крошечные овощи. Теперь у них появился реальный шанс пережить следующую зиму.
— Слава Тебе, Господи! — тихо произнес Вениамин, перекрестившись.
Все тут же последовали его примеру.
Вениамин с нежностью и радостью смотрел на этих людей: таких разных, шедших такими разными путями, но в итоге объединенных и сплоченных общим испытанием, в котором они обрели Христа.